И отрёт Бог всякую слезу с очей их (СИ)

— Но, позволю себе вернуться к Атлантиде и ещё одной «земле обетованной», — Зольф с явным наслаждением использовал столь характерное для этого мира выражение, — Шамбале. Вы не слышали о ней, херр Хоффман?

Исаак напрягся. Либо его собеседник очень хорошо информирован, либо… А что, собственно, либо? Сам принимал участие в открытии Врат? Быть того не может. И вообще, вероятно, стоявший перед ним щёголь не имел ни малейшего отношения ни к Аместрису, ни к алхимическим взрывам. Или имел?

— С чего Шамбала вошла в круг ваших интересов? Надеетесь найти там месторождения селитры? — с деланным добродушием усмехнулся Ледяной.

— Нитраты могут быть приятным бонусом, — мягко возразил Кимбли, — однако меня, скорее, интересует это место в связи с наследием Атлантиды, а я уверен в уникальности этого наследия, и в связи с различными эзотерическими концепциями собственно Шамбалы.

Формального повода отправить восвояси Кимблера у Макдугала не было. Главной своей задачей Исаак теперь считал не допустить встречи этого человека с Хаусхоффером или Дрекслером. В том, что они сойдутся, у Ледяного не было ни малейших сомнений. И если Дрекслер в последнее время не слишком активен, то Хаусхоффер…

— Исаак! — исполненный радости голос перекрыл шум говорящих.

Быстрым шагом в их сторону направлялся элегантный мужчина почтенного возраста.

— Безмерно рад тебе сегодня! — он сердечно пожал руку товарищу. — Общаешься с молодежью? — подмигнул он Исааку, кивнув в сторону Зольфа. — А там тебя, между прочим, дама заждалась, а я бы на твоём месте не заставлял ждать такую женщину, каким бы интересным не был собеседник! Тем более юноша почтит нас ещё раз своим присутствием?

Всё складывалось как нельзя хуже! Чёртов Хаусхоффер как всегда вовремя! Если этот «юноша» заговорит его (а если это и правда Кимбли, то не признать того, что он может быть чертовски обаятельным, — погрешить против истины), то рассчитывать на то, что увлечённый мэтр не выдаст последних новостей, — пустое и бесплодное занятие…

— Прошу меня извинить, — едва сдерживая негодование, Хоффман поклонился, — я, с вашего позволения, присоединюсь к вам позже. Херр Кимблер, я надеюсь продолжить наш разговор.

— Это весьма и весьма взаимно, — глаза Кимбли неприятно сверкнули.

— О, так вы и есть херр Кимблер, химик? Фройляйн Анна только что рекомендовала мне вас как весьма интеллигентного и приятного собеседника, — мужчина поправил очки и протянул руку, — моё имя Карл Хаусхоффер.

— Зольф Кимблер, чрезвычайно рад знакомству, — Кимбли протянул правую руку для рукопожатия так, чтобы свет упал на татуировку на ладони.

Расчёт оказался верным. Глаза Хаусхоффера за очками заблестели, интерес к новому знакомству стремительно покидал формальную плоскость.

— О! — пожав руку Зольфа, его новый знакомый не отпустил её, а перевернул ладонью вверх и поднёс ближе к глазам, чтобы рассмотреть. — Как занятно! Вы же не возражаете? Я уже видел подобное… Вы… — он понизил голос, заглядывая собеседнику. — Вы же… Алхимик?

Кимбли от души рассмеялся. У Исаака Макдугала по спине сползла предательская капля пота: он слышал этот смех, только более громкий и неистовый, в Ишваре. И в одиночной камере центральной тюрьмы.

— Херр Хаусхоффер, боюсь, у вас неточная информация, я — химик. Хотя, не стану скрывать, как наука, давшая жизнь делу моей жизни и как важнейшее культурно-историческое наследие, алхимия мне крайне интересна.

— Но я видел подобное! — Хаусхоффера обуял жар гордости за научный прорыв, и он горячо верил в то, что этот опыт может быть повторён. — Нам с помощью алхимика Хоэнхайма и его сыновей, братьев Элриков, уже удалось однажды открыть Врата в какой-то мир, хотя и не в Шамбалу! Я уверен, вы тоже сможете это сделать, особенно если объедините усилия с херром Хоффманом! Или поможете нам найти настоящую Шамбалу!

Исаак, стоя поодаль с фройляйн Анной, был готов лопнуть от праведного гнева. Когда Хаусхоффер стал рассматривать татуировку на ладони этого новенького, Ледяной был уже уверен, что старый дурак как на духу вывалит на столь заинтересованного молодого человека всё: и про Врата, и про оружие, и про Хоэнхайма с братьями Элриками. Он всегда был убежден, что нельзя отдавать важные ниточки в руки столь увлечённым людям. Потому что потом придут расчетливые подлецы с великолепной памятью, и уж они-то не упустят возможности сделать свой ход.

— Опасный молодой человек, — сквозь зубы процедила Анна, глядя в сторону беседующих Хаусхоффера и Кимбли. — Он не из тех, у кого дрогнет рука.

— Я знаю, — вздохнул Ледяной, — знаю.

*