И оживут слова, часть III

Воин, державший моего коня под уздцы, двинулся вперед, и конь тоже нехотя пошел за ним. Альгидрас оглянулся на нас, встретился со мной взглядом, потер переносицу, а потом кивнул Миролюбу и медленно двинулся по поляне в сторону спасенных пленников. Но в этот момент двое воинов Алвара, не дожидаясь команды, пустили коней вперед, обогнав Альгидраса. Он тут же опустился на землю и остался сидеть.

Мне тоже жутко хотелось сесть на землю, потому что сил держаться в седле вдруг разом не стало. Словно почувствовав это, Алвар приблизился ко мне и молча помог спуститься. На этот раз я готова была признать, что его эмпатия к месту. Почувствовав под ногами землю, я покачнулась, и Алвар поддержал меня под локоть.

— Кто это был? — спросила я и сама удивилась тому, насколько хрипло прозвучал мой голос.

Алвар несколько секунд неотрывно смотрел на своих воинов, поднимавших с земли пленников, и только убедившись, что оба живы, повернулся ко мне. Сейчас он выглядел гораздо старше. Последние несколько минут прорезали морщины на его лице. Он был бледным и словно выцветшим.

— Это Ансгар, — без привычной улыбки начал он. — Воин Огня.

— А я думала, что воин огня ты.

Он криво усмехнулся:

— Я… Я почти всесилен, краса, но не против того, кто обучен вырывать из тебя стихию. Ансгар лучший. Он не может спалить княжество, но он может убить носителя Огня. Противостоять ему невозможно.

— Но ты ведь смог.

— Я? Я не смог, краса. Альгар — да. Он… вправду всесилен, наш Альгар.

Улыбка Алвара вышла усталой.

— Ты правда больше не сможешь вернуться в монастырь? — неожиданно для самой себя спросила я.

Алвар отвернулся. Я проследила за его взглядом. Альгидрас по-прежнему сидел на земле. Рядом с ним уложили недавних пленников. Миролюб неподвижно стоял над ними, словно охраняя всю эту разношерстную группу.

— Я сделал свой выбор, когда ступил на эту землю, — наконец ответил Алвар и тяжелой походкой направился в сторону своих воинов.

Оказалось, что оба пленника ранены, а Вран в придачу не может наступить на ногу. Альгидрас с Алваром на пару колдовали над пострадавшими, в то время как Миролюб неотрывно смотрел на деревья, за которыми скрылся Ансгар. Думал ли он об опасности возвращения воина огня или же скорбел о своих людях, я не знала. Я стояла в стороне и чувствовала себя опустошенной. Эйфория вчерашнего утра, казалось, была в какой-то другой жизни, и я даже не была уверена, что в моей.

Один из людей Алвара толкнул меня под локоть и, когда я, вздрогнув, обернулась, протянул мне флягу, украшенную письменами.

— Вода, — коротко сказал он и, проведя рукой перед своим лицом, добавил: — Кровь.

Я коснулась подсохшей крови под носом, поблагодарила воина и, плеснув немного воды на рукав, принялась оттирать разводы с лица. Мне очень хотелось оказаться дома. Не в Свири, а в своем мире. Где не было вот этого всего. Вернув флягу воину, я наконец подошла к группе мужчин.

Лежавший на земле Вран был бледен и дышал с присвистом. Он был раздет до пояса, и слева на повязке, перетягивающей грудь, проступали кровавые разводы, а его лодыжку крепко фиксировали палки и веревки.

— Сломал? — шепотом спросила я, и обернувшийся Миролюб коротко кивнул, а потом шагнул ко мне и, приобняв меня за плечи, притянул к себе.

Я обессиленно уткнулась лбом в его плечо, осознавая, что он правильно понял слова Ансгара. Даже если бы я не стала женщиной Альгидраса физически, я все равно никогда не была и не буду его, Миролюба. Однако он прижимал меня к себе, бездумно поглаживая мои волосы, и я испытывала острое чувство благодарности, прислушиваясь к тяжелому дыханию Врана и отчаянно желая, чтобы он поправился. Чтобы не как Горислав там, на просеке…

Не знаю, сколько мы находились на этой проклятой поляне до того, как нас обнаружил один из разъездов Радима. Миролюб отошел с ними в сторону и долго о чем-то говорил. После он дал команду двигаться, и наш изрядно поредевший отряд устало зашевелился.

Когда Альгидрас подошел ко мне, я почувствовала, как сердце замерло, а потом понеслось вскачь, а затем меня накрыло глухой тоской, похожей на ту черную завесу безысходности, которую мне однажды показывал Алвар. Я не сразу поняла, что часть этого — точно не мое.

— Едем! — коротко скомандовал Альгидрас и сцепил руки в замок, подставляя их мне как подножку, чтобы я могла забраться в седло.

Ошарашенная неожиданной волной эмоций, я не сразу отреагировала, продолжая смотреть на его бледное лицо. Он нехотя встретился со мной взглядом, но тут же один из воинов Алвара оттеснил его прочь и подставил мне руки, что-то пробурчав по-кварски.

— Он сказал руку поберечь, — равнодушно перевел Альгидрас, хотя я не спрашивала.

Оказавшись в седле, я подумала, что эмоции Альгидраса? опустошение, тоска и где-то там, на дне, — страх, мне совсем не нравятся. Алвар говорил, что щиты Альгидраса падают, когда он измотан или ранен. Кажется, это был именно тот случай. И от этого было страшно.