И равнодушно смотрят небеса...

ДПНК (дежурного помощника начальника колонии) — «дежурка», «обезьянник», куда

сажали провинившихся перед водворением в ШИЗО, музей колонии, комнаты

краткосрочных свиданий — через стекло по телефону, рядом — комната и окно выдачи

передач.

Из этого здания был выход на плац, рядом — гараж, где ремонтировались в основном

машины начальства, напротив, через плац — «пожарка» (со своим начальником,

подчиненными, шнырями и даже одной пожарной машиной). Рядом с ней — главные

ворота зоны, через которые в основном выезжали и въезжали автомобили, каждый раз

тщательно обыскиваемые охраной с помощью разных приспособлений и зеркал. С другой

стороны плаца, напротив выхода из дежурки — заводской цех, рядом — локалки бараков.

За административным корпусом был КПП в промышленную зону с большими

металлическими воротами. «Промзона» представляла собой несколько цехов, где шили

ботинки, перчатки, делали ящики, кучу разного ширпотреба (я уже всего не упомню) —

соответственно, лако-красочный, сборочный, механический цеха, электро-механический и

тому подобные, столярка и что-то там еще. Все это сутками работало, крутилось,

громыхало, было допотопным и время от времени исправно резало зэкам пальцы,

отрывало руки и выбивало глаза. Но не очень часто. Да и в санчасти работал осужденный

за убийство врач, который был на все руки мастер — вынимал стружки из глаз, делал

шикарные культи вместо отрубленных резаками конечностей, колол, капал, резал, шил.

Вот так в то время выглядело учреждение исполнения наказаний №18. Не думаю, что за

эти годы что-то существенно изменилось.

Все шныри, обслуживающие администрацию, были «козлами» — осужденными, которые

«оказывали добровольную помощь администрации в поддержании порядка в колонии».

Эти мини-начальники проводили с войсковым нарядом или операми шмоны, вынюхивали,

выслушивали и докладывали начальству обо всех нарушениях внутреннего режима. На

левом рукаве они носили обязательную повязку — «косяк» с надписью «ОСПП» («Отряд

содействия правопорядку»). Если вы увидите по телевизору интервью с одним из

осужденных зоны — можете быть уверены, что это «козел»: никто из уважающих себя

зэков не станет рассказывать, как хорошо ему тут сидится. Основная масса «козлов» была

из «опущенных» или попавших в «непонятки» зэков, перед которыми стоял выбор: упасть

в ноги режимникам, попросившись в «козлы», и тем самым попасть под защиту «кума»

или испытать на своей шкуре все унижения, выпадающие на долю проигравшегося,

проспорившего или «опущенного» еще в тюрьме. Часто «цепляли косяк» еще и те, кому

никто не носил передачи. Питание одной баландой на зоне сулило большие проблемы со

здоровьем, а то и смерть от туберкулеза или дистрофии, и они, пытаясь выжить, шли в эту

весьма непопулярную среди заключенных команду. Дело в том, что «козлы» питались на

«помазанке» раньше всех, выбирая себе самое вкусное из общих котлов. На шмонах

режимники отдавали им все неположенное съестное, что удавалось обнаружить (на

рабочем месте или в рабочей комнате, шурше, запрещалось хранить пищевые продукты),

поэтому при шмонах «козлы» проявляли особое рвение, прекрасно зная, где у кого что

хранится.

«Козлы» посменно сидели на «вышках» — специально построенных наблюдательных

башенках, откуда были видны все двери локальных зон с электрическими замками,

открывающиеся кнопками с вышек. Администрация, охрана, офицеры — начальники

отрядов, завхозы отрядов, «козлы» или те, у кого было разрешение на свободное

передвижение по колонии («козлы» всех знали в лицо), привлекали внимание «козла» на

вышке поднятой рукой или криком, и те открывали локалку.

Охрану зоны в то время осуществляли «войсковые» — взвод военизированной охраны,

который проводил разводы, конвоировал с собаками «периметр», дежурил на внешних

вышках, охранял КПП в «промзону», КПП для въезжающих и выезжающих автомобилей,

центральный КПП и штрафной изолятор. Наряд «войсковых» дежурил и ночью, дважды за

ночь просчитывая по баракам спящих заключенных. Завхоз каждого отряда после

вечерней проверки обязан был предоставить ДПНК подробную информацию о том, где

находятся его люди. Эту же информацию получал и взводный — командир дежурного

взвода.

Но вернемся в курилку, где я наслаждался отсутствием бетонного потолка над головой и

прохладным майским ветерком. Через полчаса Женя приказал всем строиться и объявил,

что никто тут не лоботрясничает, а все работают. Этапка в полном составе отправляется

рыть яму и мести плац, для чего мы должны получить лопаты и веники. Двое из

новеньких отказались работать, и Женя тут же вызвал «войсковых», которые их куда-то

увели. На другой день они, со свежими синяками на бледных лицах, морщась от боли,

яростно мели плац. В зоне умеют вправить мозги «отказникам».

Только я собрался было идти со всеми «пнуть», как появился Олег и выпросил меня у

Жени себе в помощь. Тот не отказал, и вскоре я, «как король на именинах», сидел в кресле

в Олеговой шурше, попивая чаек с печеньем. Небольшая комната, в которой располагалась

художественная мастерская, единственным окном выходила на плац. Немного мебели, два