И снова здравствуйте!

Волейбол и теннис были секциям крупными и серьёзными. И ведущие их тренеры работали на результат. То есть на воспитание мастеров спорта. Так что там со мной даже разговаривать не стали — слишком старый, неперспективный! Для картинга я оказался довольно крупноват. В прошлой жизни я к окончанию школы вымахал до ста восьмидесяти восьми сантиметров. А в этой я тот результат превзошёл уже сейчас — в девятом классе. Но если тогда я был этакой длинной «глистой», подкачавшись уже гораздо позже — в военном училище, то сейчас, благодаря активным занятиям спортом на протяжении уже десяти лет, оказался сложен намного более пропорционально. Так что в стандартный подростковый кар я не влезал ни при каких обстоятельствах… Нет, конечно, в картинге есть и «болиды» под взрослые размеры, но, как выяснилось, конкретно в нашей секции таковых не было. Потому как она считалась детско-юношеской. Ну, или, просто пока «фонды» не выделили… Так что с этой секцией я пролетел просто по физическим данным. Скийорингу я так же не подошёл. Для лыжника мои габариты, опять же, оказались крупноваты — там нужны мелкие и лёгкие, а мотоцикл я пока водить не умел. Горные лыжи… у них занятия были исключительно по выходным, поскольку вели их энтузиасты из числа младших научных сотрудников разных наших НИИ, которые по будням работали. Хотя туда я, всё-таки, записался. В прошлой жизни я на горные лыжи встал уже в возрасте около пятидесяти. И их фанатом так и не стал. Хотя, время от времени, катался с удовольствием, не выезжая, однако, дальше синих склонов. Ну, как правило. А тут был шанс хотя бы заложить базу. Но тренировки в этой секции проблемы занятия времени в будние дни не решали… Так что оставался только мотокросс. И мне удалось-таки упросить тренера взять меня в секцию. Несмотря на то, что я ни по одному параметру не мог считаться перспективным. Однако, на этот раз в мою пользу сработала моя локальная известность. Никите Гавриловичу — тренеру, ведущему эту секцию, стало лестно, поучить/погонять человека подобных талантов, которого, к тому же, ещё и показали по телевизору… Но его одного оказалось мало. К тому же Алёнка на меня за эту секцию обиделась. Мол, раньше мы и в «художку», и в «музыкалку» ходили вместе, а теперь я нашёл себе какое-то вонючее и исключительно мужское занятие, напрочь забив на наши уже устоявшиеся привычки и традиции… Так что мне пришлось срочно изобретать что-то, на что нам можно будет ходить вместе. И этим чем-то и стали танцы.

Поначалу она не согласилась. Хотя в прошлой жизни была той ещё зажигой на танцполе… Но тут, как говориться, шля попала под хвост: вот ещё — она спортсменка, а тут какое-то жоповилянье и дрыгоножество. Но после того, как я немного покапал ей на мозги, рассказав об акробатическом рок-н-ролле и всяких европейских и американских зажигательных танцах типа квикстепа, румбы или пасодобля — задумалась. Я, даже, пусть и в шутку, предположил, что на неё произвели впечатление те загадочные слова, которыми я тут кидался… Как бы там ни было, спустя два дня моя любимая согласилась-таки попробовать. Ну а к настоящему моменту настолько втянулась, что уже занималась танцами с удовольствием. Впрочем, я и не сомневался, что такое случится…

Следующие две недели прошли для меня как на иголках. Дело в том, что моя встреча с первым секретарём ЦК ВЛКСМ во время Алёнкиного заплыва прошла вполне хорошо и, даже, душевно. Меня напоили чаем с сушками, выслушали и обещали помочь. И только потом аккуратно поинтересовались, не желаю ли я сделать забег, подобный прошлогоднему — традиционным? Ну а я, раздухарившись, предложил не только повторить, но ещё и улучшить. Например, сделать его марафонским.