И снова здравствуйте!

А ещё, к моему изумлению, эта поездка принесла мне ещё один совсем не ожидаемый мною профит. Скорее всего дело было в том, что у некоторых особенно продвинутых товарищей, научившихся извлекать выгоду из всего, сработал на меня, так сказать, «хватательный» инстинкт. То есть они решили — раз я, пока ещё, «зверушка», да ещё явно ценимая кем-то в верхах, ибо вон как меня продвигают — Попову аж из Москвы звонили, то просто грех не поиметь с меня хоть чего-то полезного. Ну, как минимум, стоит хотя бы «засветиться» перед моими «высокими» покровителями… Вследствие чего из замов Попова, с характерным именем-отчеством — Яков Израилевич, вызвал меня к себе в кабинет, где долго расспрашивал, пытаясь выведать кто там «в верхах» мне так благоволит. Меня его потуги смешили, поскольку он строил разговор, исходя из того, что перед ним сидит пятнадцатилетний паренёк, а реально общался со столетним дедом. Так что все его «заходы» я видел на раз. И кое-каким из них подыграл. Ну знаете — сначала изображаешь из себя «наивняк» типа начиная что-то рассказывать, но когда дело доходит до конкретных имён, типа спохватываешься и замолкаешь, оставляя собеседника в уверенности, что он понял о ком именно ты чуть ему не проговорился… Короче, после нашего разговора этот «жук» посчитал, что меня наверху поддерживают куда более серьёзные люди, а Пастухов всего лишь служит передаточным звеном между ими и мной… Если честно, в этом разговоре я, скорее, развлекался, но его итог действительно оказался для меня неожиданным.

— Рома, — радушно улыбнувшись обратился ко мне Яков Израилевич, — это же у тебя вторая книжка, насколько я понимаю?

— Да, — горделиво набычился я. — Вторая!

— Тогда у меня к тебе вот какое предложение — как ты сморишь на то, чтобы сразу после выхода книги, написать заявление о приёме в члены Ленинградского отделения Союза писателей РСФСР?

И вот тут я охренел абсолютно реально. Баз какой бы то ни было наигранности. Я-то думал, что мне ради членства в Союзе писателей придётся кого-то как-то уговаривать, задействовать связи, вероятно обращаться к Пастухову, а тут мне берут и прямо предлагают это сделать.

— А как? Я же не ленинградский… — робко выдвинул я наиболее, по моему мнению, актуальный отрицательный аргумент.

— Какие мелочи! — довольно рассмеялся заместитель директора, по моему виду поняв, что точно зацепил меня этим предложением. — Раз издаёшся в «Лениздате» — значит можно считать, что уже ленинградский! И, кстати, ты вообще куда после школы-то поступать думаешь? А то идти к нам, в Ленинградский университет. На филологию. Или на журналистику. Творческий конкурс ты, уже, считай, прошёл — так что никаких проблем. Тогда и формально станешь ленинградским.