И снова здравствуйте!

Впрочем, кое-какой бонус подобное времяпрепровождение мне принесло. Всё-таки «парень с гитарой» в это время во дворе — король! А после «Вариации на тему Моцарта» забацать «Плачет девочка в автомате», «Ветер с моря дул» или «А я всегда искал такую…» особого труда не составляет — а они как раз и были теми самыми песнями, которые пели во всех дворах страны. Это потом уже, гораздо позже, их стали исполнять всякие Осины, Маркины и Натали. Впрочем — и пусть. Петь они будут точно не хуже, чем в большинстве дворов, так что появится лишний повод понастальгировать… Но другая сторона этой популярности меня почти сразу же начала напрягать. Я и так, после выхода моей первой повести, начал пользоваться большой популярностью у противоположного пола. Даже намёки начали делать. Как такие… завуалированные, так и весьма откровенные. Но советская школа — совсем не то место, где эти намёки можно как-то реализовать. А после школы я, как правило, либо был с Алёнкой, либо сильно занятый. И тут это «сильно занят» взяло, да и исчезло. Ну и ещё, до кучи, увеличилось число тех, кто делал намёки. Причём, за счёт именно «откровенных». Потому как девочки, которые допоздна торчали с пацанами во дворе и баловались пивком, в некоторое своей части, уже были как бы не совсем девочки. А те, кто ещё девочки, как выяснилось — были совсем не прочь перестать ими быть. И, лучше, всего с кем-то поинтереснее, чем Петька из соседнего подъезда. А тут — на тебе, симпатичный, накаченный, улыбчивый мальчик, да ещё и писатель, и по телевизору его показывали! А у меня у самого гормоны бушуют так, что тестостерон чуть из ушей не брызжет. Возраст — ети его мать… Так что иногда, вечерами, мне приходилось чуть ли не отбиваться гитарой. Потому как, не смотря ни на какие гормоны, я не собирался разменивать своё будущее семейное счастье на однократное успокоение гормонального шторма в тёмном углу соседней веранды! Но, и это ещё не всё. Пацанам, как выяснилось, тоже со мной очень хотелось… Ну, то есть, кхм… конечно, не «это дело». Тут даже слова ещё такого — «толерантность», не знали. А за намёк на что-то подобное вполне можно было с налёта получить в глаз. Так что им хотелось со мной, как здесь это называлось — «задружиться». Что непременно предусматривало совместную выпивку. Особенно с учётом того, что верховодили в дворовых компаниях, зачастую, ребята постарше — ПТУшники последних курсов или вообще с техникума… И никакие отговорки, насчёт того, что я, мол спортсмен, у меня, типа, режим — не проходили от слова совсем. Потому что спортсмены в это время так же, частенько, квасили по-чёрному. Так что любые дворовые посиделки неизменно заканчивались уговорами:

— Ну чё — по чутку?

— Ты чё маленький что ли?

— Да ты не бойся — никто твоей мамке не стукнет!

— Ты чё, не мужик? — ну и так далее. Так что я уже через пару недель подобной жизни начал срочно искать чем бы заняться, помимо этого. Увы, как-то не складывалось у меня общение в дворовой компании…

Через некоторое время мне удалось выяснить, что из «неопробованного» в спорте у нас в городке имелись ещё волейбол, теннис, картинг, скийоринг и кроссовый мотоцикл. Ещё, по слухам, имелась горнолыжная секция. Но, вроде как, маленькая и дохленькая.