И солнце взойдет. Она

Ответ пришёл через две мучительно долгих минуты.

– Я давно в нём потерялся. Спи.

Рене разбудил лёгкий шорох. Один из тех, когда нарочно стараешься вести себя тише, но что-то обязательно загремит, зазвенит или же упадёт. Вот и сейчас сначала послышался шелест ткани, а потом сонное оцепенение прервал неожиданно громкий хлопок дверцы шкафа. Последовала едва слышная ругань, и Рене улыбнулась. Она перевернулась набок и всмотрелась в силуэт Тони, что темнел на фоне окна, где уже занимались синие сумерки. Высокий, худой, весь опять в чёрном, точно пропаганда готической субкультуры. Он пытался что-то рассмотреть в зеркале и одновременно пригладить растрёпанные после сна волосы. Не выдержав, Рене едва слышно фыркнула. Энтони на мгновение замер, а потом повернулся.

– Прости. Не хотел будить.

– У тебя привычка сбегать по утрам? – Она подпёрла кулаком щёку, устроилась поудобнее, а потом заметила в полумраке ехидную ухмылку. – Куда ты?

Если честно, Рене имела наглость надеяться на совместное утро. Ну, когда один готовит завтрак, а другой отчаянно ему мешает, пока всё не закончится весельем либо прямо там же на кухне, либо в очередном коридоре по пути в спальню. Однако жизнь с врачом неизбежно внесёт коррективы в планы на день, год и существование в целом. Пора ли Рене к этому привыкать? В груди что-то сладко сжалось от мысли, как теперь будут выглядеть будни.

– Надо кое-куда съездить, – тем временем ответил Энтони и подошёл к кровати. Уперевшись коленом в отлично пружинивший матрас, он приблизился к перекатившейся на спину Рене и уткнулся кончиком носа туда, где ещё ныла татуировка. Послышался глубокий вздох, а потом шёпот: – Некто вчера так отлично провёл время, что потерял половину одежды и документы, а ещё оставил целую видеозапись улик. Не знаешь, кто это был?

Раздался смешок, а Рене стыдливо спрятала лицо в сгибе мужского локтя. О, Тони! В душе распустились не просто цветы, а целое поле жёлтых гербер. Тем временем Ланг перенёс вес на руки, и теперь с каждой секундой расстояние между двумя телами совершенно точно становилось меньше и меньше. Дыхание прервалось, и Рене встретилась взглядом с глазами цвета тех самых гербер.

– Мне нужно ехать, – тихо сказал Энтони и наклонился чуть ниже.

– Это может подождать… – шепнула она. Ладони скользнули по напряжённым предплечьям.

– Зато отделение нет. – Ещё тише и ниже.

– Тогда поезжай…

– Но я не хочу…

И кажется, замерло даже трудолюбивое сердце, пока Рене пальцами перебирала тёмные пряди.

– Почему?

– Потому что ты здесь…

– Тогда это и правда нелёгкий выбор.

– Не думаю.

Энтони на секунду застыл, а потом резко наклонился и коснулся губами обнажённой шеи, ключицы, плеча под футболкой, груди. Рене запрокинула голову, вцепившись пальцами в жёсткие волосы.

– Как твой живот? – донёсся до неё сумбурный шёпот вместе с шорохом откинутого одеяла.

– Великолепно. Только я даже не чистила зубы…

– К чёрту условности! – рыкнул Энтони, а потом вцепился в бёдра и дёрнул Рене на себя.

Он провёл по обнажённым ногам, нырнул ладонями под скомканный край футболки и задрал ту до самой груди. Прохладный воздух немедленно впился в неготовую к такому кожу, отчего Рене задохнулась, но в рот тут же проник язык Тони. И в этот момент она словно увидела себя в его голове. Сонная. Мягкая. Потрясающе тёплая после проведённой рядом с ним ночи. С рассыпанной по подушкам копной волос и золотом кожи на самой белоснежной из всех простыней. Только чёрная ткань казалась здесь совершенно чужой. Неправильной. И тут же, как будто услышав мысли, Энтони разорвал поцелуй и почти грубо сдёрнул футболку.

– Не твой цвет. Не смей её надевать, – бормотал он, пока покрывал впалый голый живот почти что укусами. – Я куплю тебе десяток других – красных, зеленых, малиновых и обязательно жёлтых. Слышишь?

–Oui…

Конечно же, она слышала. Но найти в себе силы на другой ответ уже не смогла, потому что рот Энтони сначала скользнул по бедру, а потом… Рене выгнулась, ощутив нежное прикосновение у себя между ног, и счастливо заулыбалась, когда где-то в углу комнаты раздался щелчок, а затем в мир ворвалась мелодия из утреннего радиоэфира:

Взгляни на звёзды

Они горят для тебя

И всего, что ты есть

Да, они все жёлтые…

От поцелуев и прикосновений перед глазами засияли жёлтые звезды. То, что происходило сейчас на кровати, было совсем не похоже на вчерашнюю неистовую потребность доказать друг другу прощение. Рене переплетала их пальцы и тут же отпускала вновь, чтобы стянуть мешавшийся свитер и расстегнуть пуговицу на джинсах. Она рисовала языком узоры на теле Тони, а он в ответ обнимал так крепко, что хотелось смеяться. Его руки были везде – в ней, на ней, в его рту, в её… Их запахи давно перемешались, одеяло было сброшено на пол, а где-то, вторя её собственному сердцу, весело напевал будильник.

А вот и мой черёд

О, что я сделал.

И всё стало жёлтым!