И солнце взойдет. Она

Когда Энтони успел достать из-под матраса пачку с презервативами, она даже не заметила. Только чуть приподняла бровь и услышала перемежавшуюся поцелуями торопливую просьбу:

– Не ревнуй. Пожалуйста. Не ты и не сейчас!

Но она даже не собиралась. Вместо ответа Рене толкнула Энтони в плечо, вынудив перекатиться на спину, и забрала из рук уже надорванную упаковку. Она никогда этого не делала. Бога ради, с чего бы! Но прямо сейчас Рене совершенно точно знала, что именно хочет и как. А потому она взобралась на мужские бёдра, отчего колени теперь едва касались матраса, и с трудом приспустила джинсы. Всё же Ланг был слишком большим даже в своей неестественной худобе. Пальцы сами потянулись к горячей и такой мягкой коже, обвели подушечкой головку, скользнули вниз… вверх. Энтони не мешал. Он следил за Рене из-под полуприкрытых век, позволяя познать своё тело точно так же, как сам недавно делал с её собственным.

Наигравшись вдоволь, она наклонилась вперёд и прижалась губами к пересохшему рту, пока пальцы неумело, но старательно делали своё дело. А потом опёрлась рукой на грудь замершего, не сводящего с неё взгляда Тони, медленно опустилась до самого конца и остановилась зажмурившись. Рене чувствовала, как гладят бёдра его большие ладони. С каким отчаянным самообладанием он терпел, чтобы не вцепиться в напряжённые мышцы и резко дёрнуться вверх. Энтони ждал, и она наконец-то качнулась. Ещё раз. Затем ещё. Колени едва доставали до опоры, но тут мужские ладони скользнули на спину и чуть надавили, вынудив склониться вперёд.

– Вот так, – прошептал Ланг, когда она вновь устремилась ему навстречу, ловя ритм. И… да. Тони был прав. Так гораздо удобнее…

О, ты

Вся с головы до пят

Превращаешься в нечто прекрасное

Ты знаешь, ты знаешь, я так люблю тебя!

–Я так люблю тебя…

Рене не знала, кто из них прошептал слова песни. Он или она? Да и была ли в том какая-то разница? Её тело двигалось само, пока руки Тони не давали дёрнуться слишком резко и сильно. Несмотря на то, что Рене была сверху, он всё равно вёл эту партию, когда подавался бёдрами навстречу. Снова и снова. Их кожа давно стала влажной и скользкой. Такой восхитительно липкой, что её хотелось лизнуть. Запомнить запах, вкус и ощущение на языке. И в порыве этого неосознанного желания Рене осторожно прикусила жилку на напряжённой мужской шее, отчего Энтони толкнулся сильнее.

И всё стало жёлтым…9

Перед глазами уже плыли жёлтые пятна, когда Рене неожиданно выпрямилась, а потом вовсе упёрлась ладонями в мужские колени. Она прогнулась, и державший теперь за талию Энтони рванулся сильнее. Ему нравилось то, что он видел. Рене чувствовала это всем телом и кожей, в которую отчаянно впивались сильные пальцы. И потому, чтобы внутри взорвались горячие фейерверки, понадобилось слишком мало. Она застонала, когда между их телами уже знакомо скользнула ладонь, и тут же захлебнулась собственным криком. Сведённые мышцы дрожали, а чужое дыхание теперь раздавалось где-то над ухом. И Рене не понимала, как вновь оказалась лежащей на Тони, но ощутила последний толчок и окончательно потерялась в своих ощущениях.

Где-то в углу радостно бормотало о снежной погоде позабытое радио, а витавшая в остатках эйфории Рене не слышала ничего, кроме быстрого стука большого упрямого сердца. Такого живого. Громкого. Чёткого. Она смежила веки и прижалась теснее к груди Тони, стараясь запомнить этот восхитительный звук. И никто из них не знал, сколько прошло времени, прежде чем Ланг осторожно пошевелился.

– Мне надо ехать, – донёсся вздох, и Рене сильнее стиснула в объятиях широкие плечи. Энтони хохотнул. – Давай же, моя девчонка. Больные сами себя не исцелят, как бы нам ни хотелось. Я не Лазарь.

– Составить тебе компанию? – прошептала она, а сама не сдвинулась ни на сантиметр. Последовала пауза, словно Ланг действительно обдумывал такую возможность. А потом последовал категоричный отказ.

– У тебя выходной. Для событий прошлого вечера ты слишком мало спала.

– Подумай…

– Нет. – Макушки коснулся поцелуй, и Рене, как куклу, перекатили на скомканное одеяло. – Я вернусь вечером, и мы съездим за кое-какими вещами.

Ничего не значащая на первый взгляд фраза прозвучала небрежно. Так обыденно и беспечно, что в пору было весело кивнуть и согласиться. Но Рене замерла. Она вскинула на Тони растерянный взгляд, но увидела лишь спину резко поднявшегося с кровати мужчины. Тем самым их обоюдным чутьём Рене ощутила уловку в этой будто бы невзначай брошенной фразе. Ланг что-то задумал и будто уже всё решил. За Рене, за себя, за весь этот мир. Нет, не сказать, что у неё самой были большие планы на вечер, и, быть может, ей померещилось, но что-то внутри вдруг гадко зашевелилось.

Однако в следующий миг Энтони вдруг улыбнулся, и она не нашла в себе сил не улыбнуться в ответ.

– В шесть. Будь готова, – шепнул он, прежде чем в последний раз поцеловал и вышел из спальни.