Читаем …І цуды, і страхі (зборнік) полностью

Бляск скарбаў шмат каму засціў вочы ды замінаў спаць спакойна. Хтосьці за кляйнот лічыў сваю душу, а хтосьці трызніў кляйнотамі заможнага суседа. То сям, то там выкопваліся з зямлі гаршчкі ды казаны з золатам, вымываліся рачной вадой манеты ды ўпрыгожванні. Раптоўнае багацце магло стацца такім мажлівым, каб толькі аберуч з жаданнем крочылі ўдача ды шанцаванне. Пра гэта ж трактаваў і артыкул Статута 1588 г.: Уставуем: коли бы се трафило кому знайти в земли який скарб: гроши, серебро, золото або што иншое яко се притрафляет находити, тогды если на своем грунте найдет, мает скарб быти, чий грунт, а если бы на чием иншом знашол, тогды половицу мает тому дати, на чией земли знашол, а половицу себе взяти… Але ж нетры зямлі – неабсяжныя, лясы – дрымучыя, рэкі – паўнаводныя, валуноў жа, надзейных вартаўнікоў утоеных скарбаў, занадта шмат раскідана па нашай зямлі. Затое ў кожным шляхецкім двары стаяў дом, а побач свіран, а ў тым сьвірне на другім ярусе – скарбніца, то бок вялікая скрыня, а ў той скрыні – скрыня малая, а ў ёй спрат дамовы, рэчы каштоўныя, адзенне святочнае, кнігі, зброя ды ўсялякая тая драбяза, без якой мала хто адчуваў сябе упэўнена.

Павысыпаная ды павытрасаная з цёмных закануркаў рухомая маёмасць магла б засцяліць стракатым дываном абшары Вялікага Княства, падстаўляючы сонцу то аксамітныя бакі жупаноў, то бліскучыя грані рубінаў ды дыяментаў, дазваляючы ветру гартаць старонкі старых гербоўнікаў ды псалтырак.

Рэчы, схаваныя ад чужых вачэй у прысень сьвірнаў, клецяў, камораў ды святліц, часам вымаліся з цемры да патрэбы і ўжывання ці гвалтам выцягваліся з затхлай цямрэчы, каб быць скінутымі ў гармідары на чужыя вазы.

Вывучаючы актавыя кнігі Слонімшчыны і Меншчыны ХVI–XVII стагодздзяў ды звяртаючы ўвагу на свет рэчаў тагачаснай шляхты, узнікла жаданне наўздагон пісару скласьці реестр шкод, то бок рэестр здарэнняў і, як вынік іх, – рэестр зрабаванай маёмасці, якая захоўвалася калісьці пры шляхецкіх дварах ды сядзібах.

* * *

І. 1575 г. Няблізкі свет ад Берасця да маёнтку Узлы, калі мераць дарогу конскімі капытамі, хутчэй сягаюць па ёй сюды-туды думкі, асабліва думкі раз’юшанага чалавека.

Рахуючы фамільнае майно пасля смерці бацькі берасцейскага ваяводы Юрыя Тышкевіча, ваяводзіч Федар недалічыўся маёнтку Узлы. Сядзіба тая сталася сапраўдным вузлом у сямейных стасунках, які гняўлівы Федар Тышкевіч вырашыў разрубіць па жывым. Справа ў тым, што берасцейскі ваявода яшчэ пры жыцці падараваў гэты маёнтак свайму пасынку Яну Абрамовічу, дзе той і жыў з жонкай Зафеяй Агінскай ды малым сынам Адамам ажно да свайго скону. Цяпер жа ўдава з сынам засталіся адзінымі ўладальнікамі двара. Але хто ёсць цяпер тая Багданавая Агінская для ваяводзіча Федара Тышкевіча? Жонка зводнага брата? Гарбузовая сваячка! А вось зямля з пабудовамі мусіць належыць іх роду, і рухомая маёмасць удавы ніколі ім лішняй не будзе. Таму ў нядзелю, у самым пачатку восені, Федар Тышкевіч са шматлікімі памагатымі конна збройна и з розною стрельбою и бронями наехаў на той маёнтак і двор Узлоўскі. Бедную кабету збил и зранил, сына з рук яе да сябе ўзяў ды загадаў удаву з двара пешшу в зашыю выбици. Сам жа двор з моцы і ўладнасці Зафеі Янавай Абрамовічавай адабраў, паламаўшы ды парушыўшы папярэднія дамовы.

Рухомая маёмасць Зафеі-ўдавы захоўвалася ў трох скрынях. У першай вялікай скрыні было 400 коп грошаў гатовых (яе ўласных), 100 чырвоных залатых, залаты ланцуг, шабля, апраўленая срэбрам (у ёй срэбра – 4 грыўны), пазалацісты корд, срэбны пояс, а таксама срэбныя шпоры. У другой скрыні ляжалі два срэбных бранзалеты, па тузіне срэбных каўшоў і кубкаў, пятнаццаць залатых пярсцёнкаў з каменнем, вялікі залаты сыгнет мужанябожчыка, а трохі меншы яе, Зафеі. Тры тузіны лыжак срэбных, два тузіны з іх – з пазалотаю. Дзве перлавыя брамкі, мураўскія каптуры, чырвоная газука з італьянскага сукна, падшытая куніцамі, чорны аксамітны жупан, шубка чырвонага адамашку, падшытая сібіркамі, а другая шубка сукна фалюндышу чорнага з лісамі, чорны саян з аксамітнымі каўнерам і рукавамі, ядвабная коўдра ды аксамітная сабаліная шапка. Была яшчэ і трэцяя скрыня з бялізнай ды фламандскімі карункамі. Поруч з гэтым ляжалі місы ды талеркі з цыну, катлы, ушаты ды трыногі… Маёмасць засталася на сваіх месцах, адно даставаць яе са скрыняў ды ўжываць цяпер будуць іншыя.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Покер лжецов
Покер лжецов

«Покер лжецов» — документальный вариант истории об инвестиционных банках, раскрывающий подоплеку повести Тома Вулфа «Bonfire of the Vanities» («Костер тщеславия»). Льюис описывает головокружительный путь своего героя по торговым площадкам фирмы Salomon Brothers в Лондоне и Нью-Йорке в середине бурных 1980-х годов, когда фирма являлась самым мощным и прибыльным инвестиционным банком мира. История этого пути — от простого стажера к подмастерью-геку и к победному званию «большой хобот» — оказалась забавной и пугающей. Это откровенный, безжалостный и захватывающий дух рассказ об истерической алчности и честолюбии в замкнутом, маниакально одержимом мире рынка облигаций. Эксцессы Уолл-стрит, бывшие центральной темой 80-х годов XX века, нашли точное отражение в «Покере лжецов».

Майкл Льюис

Финансы / Экономика / Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / О бизнесе популярно / Финансы и бизнес / Ценные бумаги
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930‐х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970‐е передавали слухи об отравленных американцами угощениях. В книге рассказывается, почему возникали такие страхи, как они превращались в слухи и городские легенды, как они влияли на поведение советских людей и порой порождали масштабные моральные паники. Исследование опирается на данные опросов, интервью, мемуары, дневники и архивные документы.

Александра Архипова , Анна Кирзюк

Документальная литература / Культурология
Курская битва. Наступление. Операция «Кутузов». Операция «Полководец Румянцев». Июль-август 1943
Курская битва. Наступление. Операция «Кутузов». Операция «Полководец Румянцев». Июль-август 1943

Военно-аналитическое исследование посвящено наступательной фазе Курской битвы – операциям Красной армии на Орловском и Белгородско-Харьковском направлениях, получившим наименования «Кутузов» и «Полководец Румянцев». Именно их ход и результаты позволяют оценить истинную значимость Курской битвы в истории Великой Отечественной и Второй мировой войн. Автором предпринята попытка по возможности более детально показать и проанализировать формирование планов наступления на обоих указанных направлениях и их особенности, а также ход операций, оперативно-тактические способы и методы ведения боевых действий противников, достигнутые сторонами оперативные и стратегические результаты. Выводы и заключения базируются на многофакторном сравнительном анализе научно-исследовательской и архивной исторической информации, включающей оценку потерь с обеих сторон. Отдельное внимание уделено личностям участников событий. Работа предназначена для широкого круга читателей, интересующихся военной историей.

Петр Евгеньевич Букейханов

Военное дело / Документальная литература
Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»
Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Эрик Ларсон – американский писатель, журналист, лауреат множества премий, автор популярных исторических книг. Среди них мировые бестселлеры: "В саду чудовищ. Любовь и террор в гитлеровском Берлине", "Буря «Исаак»", "Гром небесный" и "Дьявол в белом городе" (премия Эдгара По и номинация на премию "Золотой кинжал" за лучшее произведение нон-фикшн от Ассоциации детективных писателей). "Мертвый след" (2015) – захватывающий рассказ об одном из самых трагических событий Первой мировой войны – гибели "Лузитании", роскошного океанского лайнера, совершавшего в апреле 1915 года свой 201-й рейс из Нью-Йорка в Ливерпуль. Корабль был торпедирован германской субмариной U-20 7 мая 1915 года и затонул за 18 минут в 19 км от берегов Ирландии. Погибло 1198 человек из 1959 бывших на борту.

Эрик Ларсон

Документальная литература / Документальная литература / Публицистика / Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза