И в пути народ мой. «Гилель» и возрождение еврейской жизни в бывшем СССР

Несколько активистов из «Гилеля» рассказывали мне – так что, полагаю, это обычная история, – что первая их встреча с официальной религией состоялась в детстве, когда бабушка повела их в церковь. «Почему в церковь?» – задавал я вопрос, и многие студенты не могли на него ответить. Две бабушки-еврейки – одна проживала в Киеве, другая в Петербурге – предложили мне схожие объяснения, которые читателю наверняка покажутся довольно странными. Они утверждали, что в былые времена большинство русских жили в коммунальных квартирах, по две-три семьи. Соответственно, родители занимали одно пространство – зачастую это была маленькая комната – с детьми, бабушками и дедушками. В большинстве российских семей и сейчас по одному ребенку, по очевидным экономическим причинам и по причине дефицита жилья. В России день отдыха – воскресенье, семья собиралась дома, молодым родителям хотелось уединиться. Поскольку бабушки были людьми понимающими, они забирали детей погулять. Зимой, в холод и непогоду, бабушке с внуком, по сути, некуда было пойти, кроме как в местную церковь – там было тепло, уютно и безопасно. Неудивительно, что для многих детей-евреев первым храмом на их пути становилась приходская церковь. Наша же задача состояла в том, чтобы зазвать евреев в синагоги и сделать синагоги доступными для евреев.

Еще один, с моей точки зрения более опасный, феномен – это миссионерские группы, вроде «Евреев-мессиан» или «Евреев за Иисуса», которые пользовались большим успехом в еврейской среде. Те, кто отслеживает эти процессы, рассказывали мне, что в некоторых общинах на собрания этих групп приходит больше народу, чем на службы в синагогах.

Притом что «Гилель» внес свой вклад в решение этих проблем, проблемы продолжают существовать и по сей день.

Кошерные креветки

Когда мы планировали первый семинар в домодедовском санатории под Москвой, было принято стратегическое решение: придерживаться кашрута (еврейских предписаний касательно еды) на всех общенациональных и региональных программах «Гилеля». Если кошерной еды будет не достать – а такое часто случалось в начале 1990-х годов, – участникам будут подавать молочные или рыбные блюда, а кроме того, мы будем закупать новую посуду и столовые приборы. На первый взгляд решение это показалось нам разумным – мы исходили из того, что студенты из России и обслуживающий персонал поймут и поддержат наш подход. Как же мы ошибались!

В те ранние дни кашрута в этих странах придерживались только раввины и крошечное меньшинство. «Джойнт», Еврейское агентство, «Натив» и многие другие организации, действовавшие в бывшем СССР, даже не включили кашрут в число своих обязательных требований. «Гилель» был, по большому счету, единственной организацией, которая настаивала на соблюдении кашрута и строила свою деятельность соответствующим образом. Более того, мы знали, что в России по большей части едят мясо, порой на завтрак, обед и ужин, – и не оценили важности этого. Особенно тщательно такого режима питания придерживаются зимой, поскольку (как нам сказали) употребление мяса повышает иммунитет и придает сил противостоять холодному суровому климату. А самое главное, в рамках местного еврейского менталитета требования кашрута ассоциировались с архаичным, примитивным образом жизни, возвратом к неотесанности былых времен. Большинству евреев кошерная еда представлялась как минимум бессмысленной.

Мы объяснили, с чем связано наше решение, однако, как мне кажется, как минимум в ранний период существования «Гилеля» студенты и обслуживающий персонал в лучшем случае терпели наши мешу гас. Впоследствии к «еврейской кулинарии “Гилеля”» стали относиться с большим пониманием и даже с уважением. Со временем в России и на Украине стало проще приобрести кошерное мясо, и к нашему семинарскому меню добавилась курица на Шаббат. На зимнем конгрессе 2003 года в Москве даже удалось подавать мясные блюда дважды в день.

За несколько дней до начала семинара 1995 года в Домодедово – первого «общенационального» мероприятия «Гилеля» – мы встретились с владельцами санатория и с обслуживающим персоналом и досконально объяснили, какие у нас требования к приготовлению пищи. В середине 90-х Россия переживала очень тяжелый экономический период; соответственно, мы как клиенты были чрезвычайно кстати. Владельцы санатория и обслуга рады были выполнить наши пожелания, лишь настояли, что наш штатный машгиах должен будет надеть белый халат и колпак, как того требует санитарно-эпидемиологический контроль. Другим заходить на кухню не дозволялось.

Мы решили, что кашрут у нас в кармане, однако в один прекрасный день, посмотрев в тарелку, с ужасом обнаружили там креветок. Шеф по незнанию решил, что креветка – рыба, а значит, евреям ее есть можно. Наш машгиах, похоже, уснул прямо на вахте и ничего не заметил – пока еду не подали на стол. Некошерные блюда тут же убрали.

Рыба-Реббе