«И вечные французы…»: Одиннадцать статей из истории французской и русской литературы

Представляется, что именно так – блестяще – Руа вышел из положения, когда вставил в немецкий текст фразу из французской комедии и таким образом в этом месте перевел Маркса не только с немецкого на французский, но и с языка научного на язык широкой публики. Вообще-то переводчику так поступать не полагается. Но данная вставка – не произвольная отсебятина, а остроумный шаг навстречу читателю, проявление переводческой заботы о нем. А кроме того, она интересна тем, что свидетельствует о долголетии пустяковой на первый взгляд комедии-парада «Паяцы» и ее героя – плута и авантюриста, чьи реплики, оторвавшись от пьесы, продолжали жить своей жизнью на протяжении всего XIX столетия.

ПРИ ЧЕМ ТУТ КОНДИЛЬЯК? КОММЕНТАРИЙ К ОДНОЙ ФРАЗЕ ИЗ РОМАНА ТУРГЕНЕВА «ОТЦЫ И ДЕТИ»

Уж сколько раз твердили миру, что комментировать нужно «адресно», применительно к данному фрагменту текста193. Но на практике это делается далеко не всегда. Разбираемый ниже казус демонстрирует, что открывается, если не просто переписать сведения (впрочем, совершенно правильные) из энциклопедий, но вдуматься в комментируемый пассаж.

В двенадцатой главе романа «Отцы и дети» Тургенев описывает правительственного чиновника «из „молодых“», который «считался прогрессистом»:

Он даже следил, правда, с небрежною величавостию, за развитием современной литературы: так взрослый человек, встретив на улице процессию мальчишек, иногда присоединяется к ней. В сущности, Матвей Ильич недалеко ушел от тех государственных мужей Александровского времени, которые, готовясь идти на вечер к г-же Свечиной, жившей тогда в Петербурге, прочитывали поутру страницу из Кондильяка; только приемы у него были другие, более современные [Тургенев 1981: 58].

Комментатор академического собрания сочинений А. И. Батюто, разумеется, поясняет оба имени собственных. Мы узнаем, что Софья Петровна Свечина (урожд. Соймонова, 1782–1859194) – «писательница-мистик», а Э. Кондильяк (1715–1780) – «французский просветитель, философ-деист и сенсуалист». Кроме того, приведены две подробности, одна, насчет Кондильяка, ненужная и никак не аргументированная: «Очевидно, имеется в виду книга „Трактат об ощущениях“ (1754)», а вторая, насчет Свечиной, необходимая, но недостаточная: «Ее сочинения, изданные в 1860 г., оживленно обсуждались в дворянских кругах русского общества» [Тургенев 1981: 461]. Тот же комментарий повторен и в новейшем издании романа в серии «Литературные памятники» [Тургенев 2008: 583].

В самом деле, в 1860 году в Париже граф Альфред де Фаллу, друг, единомышленник и душеприказчик Свечиной, в 1815 году в Петербурге перешедшей в католичество, а с 1818 года постоянно проживавшей во Франции, издал двухтомник, включающий ее жизнеописание (в первом томе) и ее сочинения (в томе втором) [Swetchine 1860]. Вскоре после выхода этой книги, в апреле 1860 года, Евгения Тур (псевдоним Е. В. Салиас-де-Турнемир) опубликовала в «Русском вестнике» крайне негативную рецензию на эту книгу, вследствие чего в русской прессе завязалась оживленная дискуссия по поводу фигуры Свечиной, в которой приняли участие сам редактор «Русского вестника» М. Н. Катков, Н. Г. Чернышевский и многие другие русские литераторы (см. подробнее: [Дмитриева 2007: 515]). Суть этой полемики в данном случае не так важна, важно лишь то, что имя Свечиной часто появлялось в печати в те годы, когда Тургенев работал над своим романом (а замысел «Отцов и детей» возник у него летом 1860 года [Тургенев 1981: 417]), и Тургенев об этом знал: полемику Каткова с Евгенией Тур он упоминает в письме к П. В. Анненкову от 22 мая/3 июня 1860 года [Тургенев 1987: 4, 194, 561].