И вот настало Рождество

Так что я смотрю, как он выходит из комнаты, аккуратно прикрывает дверь, а потом залезаю на диван и крепко обхватываю подушку, мечтая о том, чтобы это был он.

Вот бы я могла просто поплыть по течению и влюбиться в такого, как Чарли, веселого, прекрасного мужчину, не оскверняя этим воспоминания о Майкле. Не причиняя боль другой женщине. Как бы мне хотелось, больше всего на свете, позволить себе быть собой и научиться снова себя любить.

Как бы хотелось.

3 дня до рождества

Глава двадцать четвертая Чарли

– Ты скучаешь по моим завтракам? Перестань, Хелена, ты тоже отличный повар!

Это, конечно, полная чушь, но очки за креативность я бы накинул. Последняя причина, почему она по мне скучает, кажется притянутой за уши.

Я ставлю ее на громкую связь, занимаясь собственным завтраком, и не могу отрицать, что ее цепляние за любые соломинки вызывает улыбку. Она очень хочет, чтобы я вернулся домой.

– Завтрак у тебя так же хорош… Ха-ха, нет, я ничего по-другому не делаю, дорогая. Все делаю так же, как тебе показывал кучу раз.

Вчера она не могла вспомнить пароль от «Нетфликса», а когда я прислал его, этого было недостаточно, ведь смотреть рождественские фильмы без меня слишком грустно.

Сегодня дело в моих завтраках, завтра будет в чем-то еще.

– Сосиски, яйца и бекон, – говорю ей я, хотя список ингредиентов она знает наизусть. – Сбоку грибы. Немного дрожжевого хлеба для ирландскости. И, знаешь, я люблю еще добавлять печеную фасоль…

– Никакой фасоли! От нее хлеб размокает!

– Видишь, тебе вообще не нравится мой рецепт. Твой намного лучше.

В руке у меня лопатка, через плечо перекинуто кухонное полотенце. Улицу укрыло снегом, и для отличного утра осталось только, чтобы вернулся Макс – и я уверен, довольно скоро это произойдет. Я даже слушаю дурацкие рождественские песни, которые выбирает для меня Хелена: для нее это все какая-то забавная игра. А после того как я дал обещание Ребекке – она внезапно позвонила сегодня утром, – я стараюсь не уклоняться от праздничного настроения, тем более что большой день так близко.

Я не рассказал ни Ребекке, ни Хелене о пропаже Макса, которого не было дома уже девять часов. Но я знаю своего пса и верю, что он скоро вернется, хотя и не отрицаю, что начинаю немного переживать.

– Доброе утро. Выглядишь счастливым. Ой, ты по телефону говоришь!

Роуз закрывает рот ладонью и пятится из кухни, даже не успев зайти, но я зову ее обратно.

– Нет-нет, заходи, садись, – быстро говорю я. – Я тут решил устроить пир. Хочешь?

– Это кто, Чарли? Роуз?

Роуз морщит нос и кивает на телефон, из динамика которого льется голос Хелены. Я прислонил его к заварочному чайнику, чтобы руки оставались свободны и я мог ходить по кухне.

– Да, Хелена, это Роуз. Спустилась позавтракать.

– Привет, Роуз!

– Привет, Хелена, – тихо говорит Роуз, и вид у нее очень удивленный.

– Так, Чарли, следующая песня – Rockin’ Around the Christmas Tree, – щебечет Хелена. – Мой новый фаворит. И включи погромче, чтобы я тоже слышала.

Я закатываю глаза и жестом показываю Роуз, чтобы та садилась за милый круглый деревянный столик у окна, в дальней части кухни. Кажется смущенной, но, состроив забавную мордашку, усаживается на стул.

– Мы с сестрой слушаем рождественские песни, и она ужасно требовательная, – шепчу я Роуз в ухо.

Она вскидывает голову.

– Твоя сестра? – озадаченно спрашивает Роуз. Я киваю. – Хелена твоя сестра?!

– Да, – шепчу я так, чтобы Хелене не было слышно. – Я впервые провожу Рождество без нее и чувствую себя ужасно виноватым, поэтому решил, что мы сегодня можем послушать вместе музыку. Хочешь к нам присоединиться?

Роуз выглядит потрясенной. Не уверен, упоминал ли я Хелену прежде, но она, кажется, не знала, что у меня есть сестра. Нам еще так много предстоит узнать друг о друге.

– Алекса[10], поставь «О Святая ночь», – говорю я колонке на столешнице. В сковородке шкворчат сосиски, а бекон плюется жиром.

– Я танцую, Чарли! А ты танцуешь? – раздается голос Хелены, едва слышный за музыкой.

– Я готовлю, Хелена. С тобой потанцует Роуз.

Роуз качает головой и смеется; кажется, она все еще в шоке от внезапной рождественской вечеринки, но Хелена от меня так просто не отстанет.

– Танцуй вместе с Роуз! – говорит Хелена. Моя сестра может быть очень настойчивой.

Взглянув на Роуз – она похожа на оленя в свете фар – я откладываю лопатку. Беру ее за руку.

– Погоди. Что? Я только проснулась, – улыбается она. – Но песню эту люблю.

– Сейчас же Рождество! – кричит Хелена через телефон. – Танцуй, Роуз!

– Мы танцуем, Хелена, – отвечаю я, и, когда я кладу ладонь на талию Роуз, она не отстраняется. Нет, она двигается со мной, как будто так и надо, и с моего лица не сходит улыбка.

Вспоминая, как она доверилась мне прошлым вечером, как мы уютно сидели вместе у огня, каким теплым было ее тело… Я не могу отрицать, что во мне что-то пробудилось. Я не хочу, чтобы наше время вместе заканчивалось.

– Так Хелена твоя сестра? – шепчет она, приподнимая бровь. Мы скользим по полу крохотной кухоньки. – Она твоя сестра?!

– Да, а ты что думала?

– Что она твоя девушка!