И вот настало Рождество

– Ты уверенно поешь, – исправляется он и поднимает чашку к губам, чтобы спрятать улыбку. Должна сказать, Марион и Расти внимательно отнеслись к мелким деталям в доме и выбрали посуду со вкусом. В шкафу целый набор чашек для повседневного использования, но Чарли умудрился найти очень изящный, светло-голубой фарфоровый сервиз, отчего наш завтрак кажется очень особенным.

– Ну, Хелена сыграла свою роль, – продолжаю я. – Приятно видеть тебя таким расслабленным, кто бы ни приложил к этому руку. Мне кажется, тебе это было нужно.

– Да, я тоже так думаю. Но Хелена – настоящее сокровище, – искренне говорит он. – Она старше меня на год, но… в общем, мы очень многое вместе пережили и, не вдаваясь в страшные подробности в такое прекрасное зимнее утро, скажу, что она спасала мне жизнь больше раз, чем думает. Между ней и моей собакой, кхм, были дни, когда я…

От его слов во мне что-то переворачивается.

– Ох, Чарли.

Он пожимает плечами, кусает губу, а потом поднимает свою тарелку и тянется за моей: значит, на сегодня сказал достаточно. Я передаю ему тарелку, забыв о всех правилах приличия.

– Нет, пожалуйста, позволь мне, – предлагаю я. – Я все помою. Это меньшее, что я могу сделать.

Он глубоко вздыхает и смотрит в окно. Я не ожидала, что наш разговор примет такое направление, и он, кажется, тоже.

– Не хочешь поиграть в снежки в саду? – спрашивает он, пока я наполняю раковину горячей мыльной водой. Должна признаться, я впечатлена тем, как он ловко сменил тему и поднял нам настроение. – Могу поспорить, я сделаю снеговика лучше, чем ты.

Я поворачиваюсь к нему, вытирая руки полотенцем. Как здорово снова видеть его улыбку.

– О, да неужели? – спрашиваю я, пробуждая в себе дух соревнования. – Если честно, в снежки я не очень умею, но на снеговика деньги поставлю.

– Ты азартная?

– Еще какая, малыш Чарли. Как, кстати, твоя фамилия?

– Ширин. Чарли Дэниел Ширин. Последний с этой фамилией в своем роду. А твоя?

– Куинн, – отвечаю я, представляя вдруг лицо своего отца. Он всегда называл меня своей принцессой. – Роуз Мари Патриция Куинн. Не в честь кого-то, но с тремя именами.

– Раз уж мы разобрались с этими деталями, каков будет призовой фонд? – спрашивает он.

– Сыграй – и увидишь, – говорю я, и, набрав в руку мыльных пузырей, поворачиваюсь и сажаю их ему на нос. Чарли их сдувает.

– Хорошо, встретимся в саду через пять минут, – отвечает он и выходит из кухни. Я прислоняюсь к раковине, осознав вдруг, что ноги стали ватными от искрящего между нами электричества.

На мгновение хочется позвонить Карлосу, рассказать о том, каким чудесным оказался Чарли, и я даже беру в руки телефон… Но решаю этого не делать.

Я не хочу искушать судьбу или каким бы то ни было образом влиять на то, что произойдет в этом праздничном мороке, но больше всего на свете сейчас я хочу насладиться каждым моментом с Чарли.

И надеюсь, что в эти моменты я смогу отыскать прежнюю себя.

Глава двадцать шестая Чарли

– А кто будет судьей? Если бы слово дали мне, я бы сказал, что левый снеговик явно тянет на победу.

– Ты предвзят, – говорит Роуз. Мы стоим на кухне и через окно любуемся на наши садовые шедевры. – Да, он выглядит строгим и деловым. Но тот, что справа, гораздо моднее и эффектнее. И кстати, это «она».

– Разумеется.

Время обеда, и мы с Роуз вцепились в пиалы, полные сливочно-томатного супа. Дорожка к дому стала совершенно непроходимой, и впервые за все эти дни можно было с полной уверенностью заявить: нас основательно замело. Должен признаться, это даже приятно, когда совершенно никуда не надо идти, пусть даже потому, что выйти из дома просто невозможно.

– Они как будто разговаривают, – рассуждаю я, разглядывая двух, таких разных персонажей в саду. – Наверняка она его отчитывает.

– Он наверняка позволил себе менсплейнинг, так что заслужил каждое сказанное ею слово.

– Тогда ничья?

– Ты такой дипломат, Чарли, – шепчет она. – Я выиграла, и к бабке не ходи. Ты только посмотри на ее губы – я сделала их такими накаченными.

– Ну не настолько дипломат, чтобы просто отдать тебе победу, – я складываю руки на груди, мы оба снова изучаем наших снеговиков через окно. – У моего есть усы, это наверняка добавит очков. И на нем старая шляпа Расти, я ее в сарае нашел. Он такой, типа, чувак. Понимаешь?

– Можем назвать их Расти и Марион, – предлагает Роуз, и мы оба прыскаем. – Должна признать, было весело. Что теперь будем делать? Пойти мы никуда не можем.

В поисках вдохновения я оглядываю кухню. Можно было бы достать старую настольную игру из коллекции на стеллаже или, может, где-то в ящике завалялась колода карт.

– Может, кино и вино? – предлагаю я, и Роуз в ответ смотрит так, словно я протянул ей лотерейный билет.

– У камина?

Я киваю.

– С чем-нибудь вкусным?

Она тоже кивает.

– Я была согласна уже на этапе кино и вина. Давай. Только переоденусь в пижаму для максимального уюта. Сейчас вернусь.

Через пару минут мы превращаем гостиную в уютный рай из покрывал и подушек, включаем гирлянду на камине, а у трескучего камина укладываются, как по команде, обе собаки.