И вот настало Рождество

– Даже боюсь спрашивать, – отвечаю я. – Новости хорошие или плохие?

– Хорошие, – улыбается она. – Стала бы я делиться плохими на Рождество.

– Ладно-ладно, хватит уже смаковать! Достаточно! Рассказывай!

Она еще немного держит напряжение.

– Мам, так что такое?

Она облизывает накрашенные розовым губы и, всплеснув руками, наклоняется ко мне.

– У меня тоже есть тайный гость на Рождество! – говорит она мне, невероятно довольная. – Знаю, как ты беспокоишься о ней на праздники, и она о тебе тоже.

– Мам, шутишь!

Она качает головой. Я чувствую, как в ушах пульсирует.

– Это… Эвелин?!

– Да, милая, это Эвелин, – с радостью подтверждает она. – Думаю, Майкл особенно тщательно приглядывал за вами в этом году. Вы так много времени провели в одиночестве – и так резко все переменилось! Я очень хочу снова ее увидеть.

Я закрываю ладонями рот, ненадолго теряя способность дышать.

– И я мам. И я.

Эвелин присоединится к нам на Рождество. Пожалуй, мне нужно что-то покрепче чая с пирогом, чтобы переварить эту новость.

* * *

В третьем часу в этот снежный рождественский день мама с папой садятся по обе стороны длинного обеденного стола. Он, если верить словам моей сестры Сары, – произведение искусства. Мы украсили его веточками, собранными в саду, красными яблоками, кремовыми церковными свечами, зеленым остролистом с бордовыми ягодами и именными табличками в форме сердец – их вырезали из старых рождественских открыток.

Свечи мерцают, на фоне играет легкая праздничная музыка, с блестящих белых тарелок пахнет сочной индейкой, ветчиной и зимними овощами.

– Я бы никогда не смогла так украсить стол, никогда в жизни, – хвалит Сара. – Максимум – мишура и пара чайных свечей. У тебя настоящий дар, Роуз.

– Ну, зато ты готовила еду, тут хватит на целую страну, – напоминаю я ей. – Клюквенный соус просто фантастика.

– Его сделала мама Джуда, – шепчет она. – Они с его отцом должны были присоединиться, но не смогли, передают свои извинения. А все остальное и правда я.

– Кхм, – прочищает горло папа со своего места во главе стола.

Нам пришлось хорошенько потесниться, чтобы влезть, но Чарли и Хелена не переставали улыбаться с того момента, как переступили порог, и я даже не могу найти слов, чтобы описать, в каком я воодушевлении. А еще с нами Эвелин, тихо сидящая рядом со мной, но улыбающаяся каждый раз, как мы пересекаемся взглядами.

– Ладно, папа делал индейку, – объявляет Сара. – Ну разве он не лучший?

Все радостно аплодируют.

– И начинку! – гордо говорит он. – Про начинку тоже не стоит забывать.

– Начинка самая вкусная, – говорит Хелена, игриво толкнув папу в плечо. Они, кажется, сразу нашли общий язык – сошлись в своей почти детской бесцеремонности. Успели даже обеспечить нас ситуациями, над которыми можно было от души посмеяться.

Разговор льется, муж Сары, Джуд, заинтересовался работой Чарли, а моя племянница Ада не может отвести глаз от волос Хелены, окрашенных в черно-голубой. Ее братишка Джек отказывается сидеть за столом – слишком занят, играя с Максом и Джорджем на полу и каждые пару минут заказывая у Алексы новую песню. В доме шумно и оживленно, на это я и надеялась.

– Подливка очень вкусная, – говорю я маме, зная, что это единственное, что она смогла приготовить к сегодняшнему пиру. Она наклоняется ко мне и шепчет.

– Чарли тоже очень вкусный. – И она даже не пытается сказать это тихо. Сара закатывает глаза.

– Если папа услышит, тут же приревнует.

Даже Эвелин, усмехнувшись, присоединяется к нашему разговору.

– Нет ничего такого в том, чтобы полистать меню, – говорит она. – Это не значит, что вы обязаны сделать заказ.

Мы с мамой переглядываемся, и сердце сияет от ее озорной усмешки, а когда я вижу, что она довольно оглядывает комнату, то понимаю – как же мне повезло, что я могу в этот день быть с ней и папой. То, что с нами Эвелин, – невероятно приятный бонус.

– Ты не против сделать фотографию для Ребекки? – негромко спрашивает Чарли. – Можешь отказаться, просто я ей обещал, что покажу нас всех вместе.

– Фонефно, – мой рот набит всякими вкусностями. – Ты вроде говорил, что хочешь нарядить собак в рождественские колпаки? Вот, давай хлопушку разломим и со всем разберемся.

Я протягиваю ему хлопушку, вспоминая, как еще пару дней назад боялась, что больше никогда не сделаю чего-то настолько простого, а теперь вот, окружена столькими кандидатами на участие в традиции. Мы с Чарли тянем хлопушку в разные стороны до треска. А потом еще раз, чтобы и у Макса, и у Джорджа появился бумажный колпак. Малыш Джек, все еще валяющийся на полу, с удовольствием примеряет их на собак, и мы обсуждаем, кому больше подойдет красный, а кому – зеленый. Мне кажется, Джорджу идет зеленый, и, к счастью, Джек соглашается.

Все расслаблены, настроение легкое, нет нужды выпрямлять спину или выдавливать на камеру улыбку. Мы едим, пьем и наслаждаемся жизнью.

Я поворачиваю телефон камерой к нам и поднимаю высоко-высоко, привлекая внимание всех собравшихся.

– Джек, посмотри сюда, солнце! Макс и Джордж, вы тоже, проказники! Эвелин, мама, Хелена, папа – все, скажите: «Ребекка, счастливого Рождества!»