– Здравствуй, Луи, – поприветствовал он, словно старого знакомца. – Так вот ты какой, сынок Мари.
Луи едва не ляпнул: «Откуда вы меня знаете?», но прикусил язык. От незнакомца веяло чем-то зловещим.
– Мамы нет, – ответил он. – Уехала за покупками в Шатору.
Эту легенду придумали, чтобы объяснить, куда подевались разом Леандр, Мари и работники.
– Что ж, подождем вместе, – решил немец.
– Да они, наверное, нескоро вернутся.
Офицер лучезарно улыбнулся:
– Ничего, будет время познакомиться. Меня зовут Рольф Карлингер. А это кто с тобой? – он указал на Аннетт, которая пряталась за спиной друга.
Потупив взор, девочка пролепетала:
– Аннетт меня зовут, месье.
– И сколько тебе лет?
– Двенадцать.
Карлингер какое-то время молча разглядывал девочку, явно взволнованный. Протянул руку, тронул ее светлые волосы и приказал:
– Посмотри на меня, Аннетт. Я не причиню тебе вреда.
Под ошарашенным взглядом Луи офицер стащил фуражку – на голове у него оказалась повязка – и бросил ее в траву. Затем опустился на колени, вровень с лицом перепуганной Ненетт.
– Так это ты, – прошептал он, вглядываясь в ее глаза, так похожие на его собственные. – Боже правый, моя маленькая красавица! Доминик, доченька моя…
– А ну убери от нее руки, Карлингер!
Хлесткий окрик Леандра заставил их обернуться. Луи с облегчением выдохнул, завидев деда в нескольких шагах от них. Мигом стряхнув оцепенение, дети метнулись прочь от немца, за спину Леандра. Карлингер машинально дернулся к кобуре, но, поразмыслив, оставил пистолет на месте – ведь Леандр безоружен, незачем рисковать, целясь в дочь. Мужчины смерили друг друга ненавидящими взглядами.
– Значит, все-таки выследил нас, – процедил Леандр с мрачным видом. – Это ведь ты подбросил фото под дверь моей парижской квартиры?
– Разумеется, – осклабился Карлингер. – Хотел напомнить о себе. Когда узнал, что ты здесь окопался, сразу понял: не утерпишь, начнешь поддерживать Сопротивление. Приказать этому гестаписту[61]
следить за вами – раз плюнуть. А его отчет дал мне предлог сюда явиться.Луи заметил, как дед судорожно сглотнул.
– Следовало догадаться, что ты не отвяжешься. Да только поздно, Рольф. Девочка перестала быть твоей в тот момент, когда вы с женой своими грязными махинациями предали Мари!
– Махинациями?! – расхохотался тот. – Ты хоть представляешь, каково было Илзе после стольких выкидышей? Каково ей пришлось в тот вечер, когда вы нас связали и сбежали с малышкой? Она рехнулась, пришлось отправить ее в лечебницу!
Леандр брезгливо скривился и покачал головой.
– Доминик – дочь Мари, а не твоей жены, Рольф. Вы оба ослепли от безумия. Взгляни на нее – красивая, здоровая девочка. Я горжусь, что защитил ее и отдал людям, которые хотели одного – любить ее такой, какая она есть, а не укреплять с ее помощью свой статус.
Ошеломленный услышанным, Луи покосился на Аннетт: та застыла как громом пораженная. Карлингер, стиснув зубы, буравил Леандра испепеляющим взглядом.
– Где Аурелия? – вдруг спросил тот.
В глазах эсэсовца полыхнул злорадный огонь.
– Ах да, ты же не знаешь, раз только приехал. Бедная твоя дочь! Какой бы солдат из нее вышел! Увы, женское сердце ее и сгубило. Этот кретин Тардье не совладал с нервами и пристрелил ее.
Ледяным, бесстрастным тоном он описал гибель Аурелии. «Пусть это будет неправда!» – взмолился про себя Луи, из последних сил сдерживая слезы. Дед на глазах бледнел, покуда немец живописал подробности.
– Мразь, ты за это ответишь!
Дети в ужасе обернулись – из-за угла дома появилась Мари, держа Карлингера на мушке ружья. Леандр решительно задвинул внуков себе за спину. Лоб немца покрылся испариной, и он недоверчиво рассмеялся.
– Боже, Мари, до чего же ты хороша, когда злишься! А ведь была сама кротость…
– Заткнись! – крикнула она, грозно шагнув вперед. – Ты изгадил нам жизнь, убил мою сестру! Как ты посмел, ублюдок? Ты заслужил смерть!
– Да будет тебе, не станешь же ты стрелять в отца твоей…
Ему не было суждено договорить. Тишину разорвал грохот выстрела, и пуля попала Карлингеру прямо в сердце. Эсэсовец рухнул замертво.
Выронив ружье, Мари в ужасе воззрилась на свои трясущиеся руки, потом – на безжизненное тело в траве.
– Нет, нет… – простонала она, без сил опускаясь на колени.
И вдруг закричала, душераздирающе, надрывно. Выкрикнула имя сестры. Леандр, шатаясь от горя, бросился к ней, сжал в объятиях. А Луи с Аннетт, судорожно всхлипывая, вцепились друг в друга, боясь разжать руки.
36
Лиза, 2018 г.
Сложив руки на коленях, дед сидел с полуприкрытыми глазами, погруженный в только что поведанную им трагическую историю. Верилось с трудом. Выходит, Аннетт и есть Доминик? Что же, это многое объясняло – вот, значит, почему они с детства так близки. И все же какое это безумие – столько лет скрывать, что они брат и сестра… Хотя понятно – Лулу предпочел похоронить осколки страшного прошлого. Куда как проще было назвать Аннетт подругой детства и избежать неудобных вопросов.
– И что было дальше? – ошарашенно спросила мама. – Куда вы дели тело Карлингера?
А я, кажется, знала ответ: