И время остановилось

– Считай, вся банда Чик-Чирика выжила, – поведал Лулу. – Кроме Антуана. Его в августе пристрелили, когда макизары с бошами сшиблись. Там и похоронили, рядом с Аурелией. Родня-то его так и не объявилась, хоть Леандр и послал им весточку.

– Не припомню, чтобы ты носил цветы на чьи-то могилы, кроме родительских да маминой, – заметила мама.

– Само собой. Леандр с Мари решили, а кюре одобрил: похоронить их в том самом месте, где они впервые встретились, – под орешником, у реки.

От трагической красоты этой любовной истории у меня слезы навернулись. Теперь-то ясно, отчего то место пришло в запустение. Кто бы посмел ступить на эту землю, под которой воссоединились Аурелия и Антуан, обретя вечность, самим себе обещанную?

– А испанцы-то как? – полюбопытствовала мама. – Такие душевные они.

– Пабло с Хосефой до последнего вздоха в Шатийоне прожили, – пояснил дед. – Ты их не знала, они совсем стариками уже были, когда ты родилась. А Томас и Соледад сразу после войны подались обратно, под Париж. Томас в строители пошел, работы непочатый край, столько всего восстанавливать надо было.

Потом Лулу поведал о Жюльене. После освобождения тот вернулся к родителям в Рамбуйе. Особняк чудом уцелел во время бомбежек.

– К Америке у него охота пропала, вот и осел в Париже. Сделал блестящую карьеру профессора в Сорбонне.

На мой вопрос об Ариэль и Дине дед ответил, что в сорок шестом, когда пришло подтверждение о гибели Жакоба в Бухенвальде, они отправились в Штаты.

– Связь мы потеряли, как это часто бывает. Но году эдак в восьмидесятом пришло от Дины письмо. Благодарила за все, что мы сделали для них в войну. Ариэль незадолго до того скончалась, успев заново устроить жизнь – сошлась с каким-то фотографом.

– Городок-то наш уже в сорок пятом зажил мирно. Тардье вскорости после гибели Шарля уехали, кожевенный завод закрылся. А вот Мари с Леандром после войны всего лет двадцать прожили: ее в пятьдесят два рак сгубил, его в семьдесят пять – сердечный приступ. Готье на пенсии решил из Шатийона уехать, попутешествовать.

– Страсть как хотел, да. Было бы глупо его отговаривать. В итоге он в Кении и умер – от желтой лихорадки. А Марселина с Нестором до старости дожили, девятый десяток разменяли. Умерли незадолго до твоего рождения, Лиза.

– Как же мне жаль, что вам столько всего пришлось пережить… И как только сил хватило?

Ненетт мне улыбнулась:

– Мы любили друг друга. Любовь – она что угодно вынести помогает.

Обессиленные, мы ненадолго примолкли. Потом мама встала и крепко обняла деда. Я к ним присоединилась. Потом Аннетт.

– Жизнь-то, глядите, все по местам расставила, – пробасил растроганный Лулу. – Мне вот посчастливилось самой чудесной семьей обзавестись.

* * *

– Мама, смотри! Мы сделали селфи «Полароидом»!

Вечером следующего дня, когда у Чик-Чирика вовсю бурлил день рождения Тима, сын сунул мне под нос свежий снимок: он и Милли. Приглядевшись, я расхохоталась так, что чуть не расплескала вино: на заднем плане был виден Лулу, состроивший несусветную рожу.

– Платье не залей! – всполошилась Полин, выхватив у меня бокал. – Испортишь ведь такую красоту!

Кажется, я еще ни разу в жизни так долго не выбирала наряд. После заслуженного сна до обеда я битый час примеряла разложенные на кровати кофточки и юбки. В конце концов Лулу с мамой вынесли вердикт: платье Аурелии – то, что надо! Оказывается, это сокровище осталось в семье благодаря бабушке. После гибели Аурелии Леандр с Мари так и не решились избавиться от ее вещей. Так все и пылилось в шкафу, пока бабушка не сунула туда нос. Часть одежды истлела, часть раздали, но это платье ей особенно приглянулось. Никто из родни не возражал, вот оно и уцелело.

– И впрямь, тебе оно дивно идет, – восхитилась мама, сидевшая справа от меня. – Глаз не отвести. Вон и Руди пялится не мигая!

Покосившись на дальний конец стола, я увидела, как Руди, покатываясь со смеху, слушает какую-то дедушкину байку. Видимо, почувствовав, что его разглядывают, он чуть повернул голову и одарил меня ослепительной улыбкой, когда наши взгляды встретились.

– Mamma mia! – всплеснула руками Полин, притворно обмахиваясь. – Гляди, такими темпами ты раньше меня забеременеешь!

Тут я вспомнила, что с утра она отправила мне сообщение: они с Мехди наконец поговорили по душам. Обещала вечером изложить в подробностях.

– Кстати, ты мне вроде собиралась что-то рассказать?

Полин просияла:

– Помнишь, я боялась, что он после работы к дружкам или к любовнице бегает? Так вот, ничего такого! К психотерапевту он мотался! У них с отцом вечно были ссоры, тот требовал от него много. Вот Мехди и боится, что не справится с отцовством. Но он над этим работает.

Я искренне обрадовалась:

– Ух ты, как я рада, что у вас все сдвинулось! Теперь могу признаться: я бы жутко расстроилась, если бы вы разбежались. Вы ж такая классная пара!

– Это твой дед классный, Лиза! Помнишь, они тогда в саду секретничали? Так вот, об этом и был разговор. Если бы не Лулу, Мехди, может, и не решился бы со мной откровенно поговорить.