Я, бабушка, Илико и Илларион

– Убери лапу! – крикнул я и тоже потянулся к скрипке, но Янгули опередил меня, раскрыл футляр, достал инструмент и протянул его мне:

– Ну-ка, сыграй, развлеки ребят!

– Не играю!

– Зачем же тогда таскаешь этот ящик? Ты что, бесплатный осел?

– Отдай скрипку!

Янгули убрал скрипку за спину и попятился.

– Петя, Фема, Курлик, Панчо, Тена! Вы слышали скрипку? – обратился он к ребятам. Те громко заржали.

– Только по радио! – крикнул Петя.

– Давай, Янгули, покажи!

Раньше всех звук моей скрипки услышал я сам: Янгули размахнулся и плашмя опустил ее на мою голову.

– Зр-р-р… чхк… – раздался треск, и скрипка переломилась надвое. Нижняя ее часть, словно отрубленная рука, повисла на верхней, издавая жалобный стон.

Ребята с хохотом повалились на землю.

Сердце у меня замерло, кровь бросилась в голову, уши заложило. Я ничего не слышал, не чувствовал, видел лишь корчившихся в приступе неуемного смеха ребят, разбитую скрипку и выступающую вперед худую челюсть Янгули. И вдруг я изо всех сил ударил кулаком в эту челюсть.

Когда я вновь обрел слух и сознание, Янгули сидел на мостовой, с недоумением смотрел на меня и правой рукой растирал челюсть. Ребята молчали.

Я повернулся и пошел домой.

В тот же вечер Петя – наш сосед и правая рука Янгули – принес к нам домой искалеченную скрипку вместе с футляром, бросил у входа и убежал.

Взбешенная тетя с воем и проклятиями извергла хулу сперва на Петю, потом на Янгули Александриди и, наконец, на меня:

– Чтоб тебе повылазило, Петя, урод ты этакий!.. Чтоб ты провалился, нечистая твоя душа!.. Но чего мне требовать от тебя и твоего отца – зеленщика! Откуда вам знать цену этой скрипке! Что Паганини и Страдивари, что пильщик дров – вам все одно!..

Янгули Александриди! Вот кого следовало бы четвертовать, изжарить на медленном огне! Да что там! О какой музыке толковать с болваном, выросшим под рев осла!.. Это все он, поселившийся в моем доме новый хулиган! Его бы повесить в первую очередь! Несчастная моя сестра, моя Анико! Мало мне было своего горя, еще и этого бандита ты подбросила!.. Горе мне, несчастной!..

В этот день завершилась моя музыкальная одиссея. Началась новая эра в моей жизни – борьба за существование…

На второй день Янгули и Петя встретили нас у ворот школы. Сердце у меня екнуло, но я прошел мимо, как бы ничего вчера не бывало.

– Скрипка! – Голос был Петин.

Я остановился.

– Поговорим! – подошел ко мне Янгули.

– О чем?

– Здесь неудобно. – Он покосился на расходившихся после занятий школьников и учителей.

– А где же? – спросил я.

– За переездом, под мостом.

– Пожалуйста!

Янгули шел впереди, я и Кока – за ним. Петя следовал сзади («Чтобы не дать нам убежать», – подумал я).

– Пропали! – проговорил обескураженный Кока. Он был моложе меня на два года, к тому же отлично помнил оплеухи Янгули.

– Не бойся! – утешил я его, хотя и самому мне было не по себе. Когда мы стали спускаться по откосу насыпи железнодорожного полотна, Кока чуть было не удрал, – я успел схватить его за руку:

– Не смей! Хочешь опозориться?!

– Да ты же знаешь его! Накостыляет он нам!.. – простонал Кока жалобно.

– Ну и пусть! Не убьет же!

Кока потащился за мной, словно отданный на закланье теленок.

Янгули остановился под железнодорожным мостом, огляделся. Вокруг не было ни души.

– Ну, пришли. Что тебе нужно? – спросил я.

Янгули с минуту молчал, потом сказал:

– Ты вчера опозорил меня перед ребятами… Крепко ударил, неожиданно… Я не смог встать, и потому ты не получил своего… Хотел встать, да не смог…

Спокойная откровенность Янгули сбила меня с толку.

– Я – главарь, вожак в квартале, главарем и останусь… – продолжал он.

– Ну и ладно, а меня оставь в покое! – ответил я так же искренно.

– Будь ты старше меня – пожалуйста! Но ты моложе, и ты ударил меня… Так не пойдет! В квартале должен быть один вожак, ты или я!

– Сказал же тебе – не нужно мне ничего! – повторил я.

– Нет, это не дело… Мы должны драться!

– Пожалуйста! – согласился я.

– Только честно!

– Как это – честно?

– Пете и Коке не вмешиваться! Не ругаться! Камнями не бить! Упавшего не трогать!

– Идет!

– Если сегодня одолею я, то завтра еще раз побью тебя перед вчерашними ребятами. И на этом покончим.

– Ну, это еще посмотрим, кто кого…

Янгули скинул черную сатиновую рубаху. Я вздрогнул, увидев его сильную, широкую грудь. К тому же меня почему-то смутило вытатуированное над левым его соском синими латинскими буквами слово

HELLADOS

Янгули по-гречески сказал Пете несколько слов. Тот промолчал. Янгули повторил. Петя нехотя извлек из карманов два увесистых камня и швырнул их в сторону. Янгули перевел взгляд на Коку. Тот поспешно вывернул пустые карманы.

– Начнем! – сказал Янгули.

– Начнем! – сказал я.

Схватка продолжалась не больше двух-трех минут.

Я дрался сомкнутыми в кулаки руками. Янгули бил всей пятерней. Мои удары отдавались глухо, его удары трещали на всю округу. Петя подбадривал Янгули по-гречески, Кока подсказывал мне по-грузински:

– Головой, Джемал, головой его!

Я сам понимал, что значит в драке удачный удар головой, но подступиться к Янгули было не так-то легко: гибкое, потное его тело каждый раз выскальзывало из моих рук.