Я без ума от французов (СИ)

– Мы… – он выдохнул, успокаиваясь, и только потом продолжил: – Мы разве не остановимся, Тиер-рсен?

Тиерсен как-то возмущенно хмыкнул и коснулся своего виска.

– Вот здесь у меня сейчас крови вообще нет. И если она не вернется сюда естественным путем, я умру. А ты ведь не хочешь убить меня?

Цицеро нервно хихикнул, понимая, что Тиерсен шутил, что ему и в голову не приходило, что он действительно может не дожить до утра. Но, пожалуй, Цицеро больше не испытывал такого желания. И это было очень странно, но он только сейчас понял, что даже не думал об этом до сегодняшнего вечера. И ответил немного смущенно:

– Н-не сегодня, Тиерсен.

– Вот и хорошо. Тогда не задавай дурацких вопросов и не отвлекайся, – Тиерсен улыбнулся, наклоняясь снова и возвращая руку на пояс Цицеро, выправляя его рубашку из брюк и расстегивая последние пуговицы. – Ты такой красивый, – шепнул тихо в самое ухо, щекоча его языком. И не дал ответить, резко поднимаясь сам и поднимая Цицеро, кладя руки ему на лопатки и опять приникая к его рту. Тиерсен не хотел отрываться ни на секунду, посасывая и покусывая губы Цицеро, и вел его к двери в спальню, на ходу расстегивая его манжеты. Это было ужасно неудобно – Цицеро едва доставал молодому карабинеру до подбородка, – и потом Тиерсен будет просто подхватывать его под бедра, давая обнять руками и ногами, но тогда он не мог думать об удобстве, только каким-то чудом расстегнул все пуговицы и стянул с маленького итальянца рубашку, бросив где-то по дороге, снова прижимая его к себе.

– Пьяные карабинеры многое делали с Цицеро, но никогда еще не… М-мф! – Цицеро тяжело выдохнул, когда Тиерсен оттянул его волосы, кусая за ухом.

– Если ты будешь говорить такие вещи, я с ума сойду от ревности, – Тиерсен сильно толкнул Цицеро на кровать, проворно забираясь сверху.

– Н-нет, это не то, – Цицеро засмеялся, пытаясь отползти к изголовью, но Тиерсен тут же поймал его за ремень, расстегивая пряжку и опять садясь так близко. – Они не трогали Цицеро… так.

– А как трогали? – то, что Тиерсен был пьян и сжимал пояс брюк Цицеро, живо стаскивая их, не мешало ему следить за разговором. И Цицеро понял и это, и то, что затрагивать эту тему совсем не следовало. Не в постели и не с этим человеком. Но Тиерсен только засмеялся тихо, почувствовав, как он напрягся. – Не бойся, мне не важно, что ты делал. Сейчас есть только ты и я и только здесь, ладно?

– И кое-что между нами, – Цицеро дернул уголком рта, немного смущенно прикрывая ладонью пах, и Тиерсен остановил свою руку, лишь чуть-чуть подцепив край трусов – о Боже, этот смешной итальянец носил такое старомодное белье, свободное, с рядком ярких пуговиц по гульфику, – и решил заняться этим чуть позже, спускаясь ниже, с силой оглаживая бедра с жесткими волосками. А дальше он сделал то, от чего Цицеро не мог не засмеяться: спустился между его ступней, как-то ловко – у самого Цицеро никогда не получалось так, чтобы это не было нелепо – подцепляя носки указательными пальцами и принимаясь щекотать его пятки. Цицеро со смехом отдернул ноги, но Тиерсен поймал его за щиколотку и принялся выцеловывать ступню так, будто это было самым серьезным делом в его жизни. Но в темных глазах играли смешинки, и он еще недолго щекотал Цицеро языком, крепко держа и заставляя его кусать губы от смеха.

– Надо запомнить, что ты боишься щекотки, – Тиерсен поднялся, слезая с постели, и потянул пуговицы на своей рубашке. Это было необычно, очень необычно, немного смешно, но почему-то совсем не глупо, хотя Цицеро и не думал, что мужчины могут игриво раздеваться и не выглядеть глупо. Но Тиерсен не собирался танцевать, как девушки в кабаре, или как-то особенно двигаться, просто неторопливо расстегивал рубашку и улыбался. Цицеро расположился в подушках удобно, он чувствовал себя весело и вовсе не серьезно, как обычно бывало в его прошлом в подобные моменты. Он не знал, почему, но, в любом случае, ему нравилось, что можно было смеяться, даже если свободное белье натягивалось совершенно непристойно. Тиерсен расстегнул брюки и легко потянул их вниз. И еще раз, когда те остановились на бедрах, отказываясь скользить дальше.