Я человек эпохи Миннезанга: Стихотворения

Когда-то пароход пошел ко дну,
мы это на экране увидали, –
с тех пор колеса дней переломали
уж не одну вселенскую войну!

Но всё еще, когда приходит ночь,

вся в зелени луны и в лиственных скитаньях, –
от ледяной горы отплыть не может прочь
махина совести, обманутый Титаник.

Пиликает оркестр, и, вальсы громоздя,

уходит в толщу вод столетняя усталость.
Европа кончена. Ушла. И ни гвоздя
на глади океанской не осталось.

Но и теперь, в сырой ночи, когда

планета бьется в радиолитаньях,
идет ко дну сияющий Титаник,
и звездные мерцают повода.

Но и теперь, без маяков и вех,

переплывая темные потопы,
колышется ветшающий ковчег,
последняя соломинка Европы.

«Венгерских воителей латы…»

Венгерских воителей латы,
трезубец в нептуньей руке
и облик победы крылатой,
безглазой, летящей Нике.
Холодного мрамора комья,
каррарских карьеров излом, –
как пасмурно в призрачном доме,
как мглу разрезают крылом!
И в этой полночной беседе,
столь близкой к земному теплу,
легко ль безголовой победе
разить нелюдимую мглу?

«Водораздел, солнцеворот…»

Водораздел, солнцеворот,
преображенье небосвода,
души нежданная свобода
иль день, отвергший груз забот, –
водораздел, солнцеворот,
души нежданная свобода.

Освобожденье… Какова

твоя единственная жалость,
твоя весна, раденье, шалость,
зеленый голос естества?
Когда отрада у ворот
и в душу смотрит отблеск дела, –
водораздел, солнцеворот,
солнцеворот водораздела!

И снова – вечности полет,

и сызнова меня ведет
поэзия житья-бытья,
точь-в-точь как и во время оно,
в метаморфозах Бытия,
путем Овидия Назона.

«Кто любит просто так бродить…»

Кто любит просто так бродить
по этим плоским переулкам,
в стекле свой облик находить,
ловить свой шаг в асфальте гулком,

тот в суматохе городской

не одинок и не заброшен,
идет на рандеву с тоской,
как счетчик маленьких горошин.

Есть у любой людской души,

поверьте, свой особый тонус, –
душа моя, живи в глуши,
любя свою отъединенность .

«Овидий темных омутов виденья…»

Овидий темных омутов виденья,
деньгами неумытыми ведом,
ты мертвенно стучишься в каждый дом,
как человек в припадке снохожденья:

ты открываешь нам свои владенья,

седых страстей нетронутый содом,
но разве в этом сердце молодом
хоть волоконце просит снисхожденья.

Суровым будь. Упрямым будь. Сухим.

Немногословным витязем свободы.
Прими с отрадой эту схиму схим.

Пускай твердят святейшие синоды,

что ты – явленье нелюдской природы,
окстись – и выйди из воды сухим.

«Синева и высь. Мерцает снег…»