Я дрался в морской пехоте. «Черная смерть» в бою

– Всадил. Нет никаких сомнений, потому что «Тирпиц» после этого отстаивался полгода. Ремонтировался, потом еще утащили южнее. Его отремонтировали только к концу войны.

Лунин потом был командиром ЭПРОНа, а затем начальником управления в первом институте, я с ним разговаривал.

Он стоял в подводном положении на позиции перед Алта-фьордом. Ночью уходил подзарядиться. Однажды, всплывая под перископ, оказался внутри эскадры, он выстрелил четыре торпеды в «Тирпиц», двумя попал, поднырнул и ушел. Он доложил, что ликвидировал «Тирпиц». Но «Тирпиц» вернулся. Это же не эсминец, живучесть большая. Но повреждения были огромные, он стоял до конца войны. В бою больше не принимал участия. Но англичане отозвали охранение.

А наша группа погибла из-за того, что несколько раз передокладывала о том, что «Тирпиц» вернулся. Разбор был, Лунина чуть не выгнали с флота, оказывается, он носовые торпеды не использовал. Но главком за него вступился. В той ситуации, он пока бы разворачивался, а маневр лодки «К» большой, его бы потопили. Он вернулся домой с неиспользованными носовыми торпедами. Он был уверен, что «Тирпиц» потоплен. А то, что он попал, это точно. Акустик орден Ленина получил, а Лунина наградили Героем.

– Как вы оцениваете книгу В. Н. Леонова «Лицом к лицу», 2005?

– Первые 150 страниц – это истина в последней инстанции. Тогда еще все живые были. Книжку писали для того, чтобы родственники и друзья вспомнили погибших. Под каждой буквой могу подписаться. А дальше Леонов был мобилизован в общество «Знание», и это уже был художественный свист. И сегодня, когда прошло 70 лет, и вылезают новые герои, и нам, кто остался в живых, становится не то что стыдно, как-то неудобно. Выглядит неправдоподобно. В художественной литературе сразу видно дилетанта, который никогда не был на море, который начинает писать о морских делах. Вот я читаю Конецкого, и чувствуется, что человек ходил по морям. Он рассказывает простым языком, это не Лев Толстой, не Тургенев, конечно.

– Когда Советский Союз кончился, как только его приговорили, в 90-е годы появилось большое количество литературы – авторы: немцы, румыны, итальянцы, финны. Зайдите в любой магазин. Они воевали, а «Иваны были бараны грязные и тупые, ничего не соображали, бежали толпой за комиссаром, а он всех бросил, спасая себя». Часть наших историков начали им вторить – «завалили трупами». Дошло до того, что цифра репрессированных, невинно убиенных превысила численность населения страны, еще Солженицын о 100 миллионах репрессированных говорил. Поэтому и нужны рассказы людей, которые воевали, видели то время воочию. Через 15–20 лет спрашивать некого будет. И судить будут по воспоминаниям, по книгам, которые издаются сейчас.

– Я вот думаю, как мне полгода дотянуть до 90 лет. Дальше, по-честному, я уже не смотрю. Сейчас выходит литература, которая ничего общего не имеет с войной. О войне честно написано, например, Некрасовым в книге «В окопах Сталинграда». Еще Симонов, есть еще кое-кто…

– Книжка на бумаге живет 25 лет. И книги 30-летней давности становятся раритетом. Никто их не переиздает.

– В 2008 году ребята, два командира подводных лодок, отставники, с Северного флота приехали, привезли приглашение от мэра Полярного. Городу вручали знак воинской доблести, был указ президента.

Я, конечно, сказал, что никуда я не поеду, никаких друзей у меня там нет. Но эти ребята уговорили, и мы поехали. И я позвонил в Москву, и ребятам прислали чуть ли не 500 экземпляров книжки Леонова. В Полярном ее расхватали, хотя там население 15 тысяч человек. В глубинке еще остались традиции. Дети военных живут там очень скромно – работы нет. Даже роддом вывезли из Полярного в Мурманск, теперь мотаются туда. Короче говоря, тяжело живут. Тем не менее там патриотический дух живой. Все книжки расхватали.