Я — легенда

He turned right at the next block and drove up one block, turned right again into a quiet street that ended in the lot.	У следующего перекрестка он свернул направо, проехал один квартал и снова свернул направо.
Halfway up the block he cut the motor.	Это был тихий переулок, выводящий к пустырю.
He rolled the rest of the way so no one would hear the car.	Не доехав полквартала, он заглушил мотор и тихо докатил до конца, чтобы никто не услышал его.
No one saw him carry her from the car or carry her deep into the high- weeded lot.	Никто не видел, как он вынес тело из машины. Никто не видел, как он нес ее через заросший густой травой пустырь.
No one saw him put her down on an open patch of ground and then disappear from view as he knelt.	Никто не видел, как он положил ее на землю. А потом, встав на колени, он и вовсе пропал из виду.
Slowly he dug, pushing the shovel into the soft earth, the bright sun pouring heat into the little clearing like molten air into a dish.	Он копал медленно, плавно толкая лопату в мягкую землю, стараясь приноровиться к пульсирующим дуновениям раскаленного солнцем воздуха.
Sweat ran in many lines down his cheeks and forehead as he dug, and the earth swam dizzily before his eyes.	Пот катил с него ручьями - по щекам, по лбу. Перед глазами все плыло.
Newly thrown dirt filled his no strils with its hot, pungent smell.	Каждый взмах лопатой поднимал в воздух пыль -она забивалась в глаза, в нос, во рту стоял сухой, едкий привкус.
At last the hole was finished.	Наконец яма была готова.
He put down the shovel and sagged down on his knees.	Он отложил лопату и сел на колени.
His body shuddered and sweat trickled over his face.	Пот заливал лицо, и его снова начало трясти.
This was the part he dreaded.	Наступал момент, которого он больше всего боялся.
But he knew he couldn't wait.	Он знал, что ждать нельзя.
If he was seen they would come out and get him.	Если его увидят, его тут же схватят.
Being shot was nothing.	Его застрелят - но не в этом дело.
But she would be burned then.	Потому что тогда ее сожгут...
His lips tightened.	Он стиснул зубы.
No.	Нет.
Gently, carefully as he could, he lowered her into the shallow grave, making sure that her head did not bump. He straightened up and looked down at her still body sewn up in the blanket.	Нежно, как можно аккуратнее, он опустил ее в узкую могилку, проследив, чтобы она не ударилась головой, выпрямился и посмотрел на ее зашитое в простыню навсегда успокоившееся тело.
For the last time, he thought.	В последний раз, - подумал он.
No more talking, no more loving.	- Никогда больше мне не разговаривать с ней, не любить ее.