От Пронского поспешил прямо к Санникову. Последний раз виделись с ним здесь после того, как пробились сквозь льды из Гельсингфорса. Теперь он с пристрастием, как чекист, выслушал о происках анархистов и эсеров в нашем отряде.
— Помнишь, какой вред наносили эти демагоги революционному делу «Гангута»? — спросил Санников.
— Как не помнить! Полухин и Андрианов предостерегали нас…
— Не меньше вредят эсеры и теперь. В нашу партию стрелы пускают. Хуже открытых врагов.
Санников сказал, что отряд минеров непосредственно работает на фронт, для разгрома барона Врангеля, помпезно создавшего «правительство Юга России».
— Вот туда-то мне и хотелось бы.
— Не обязательно всем туда ехать. Ваши мины для Каспия и Черного моря предназначаются. Труд в отряде — это огневой удар по Врангелю.
Как и Пронский, Санников посоветовал организовывать людей на укрепление дисциплины и порядка, на борьбу с дезорганизаторами.
Политотдел вскоре назначил меня ответственным парторганизатором отряда главного минера. Я стал бывать на гарнизонных партийных собраниях, где не раз выступал Н. Н. Кузьмин, ставший теперь комиссаром Балтийского флота, другие руководители. Они призывали решительно бороться с расхлябанностью. Комиссар флота со страниц флотской газеты резко бичевал факты недисциплинированности. В статье «К порядку» он писал:
«Наши корабли потеряли свой блестящий внешний вид. Они грязны. И внутри, среди братвы, — разболтанность. Подъем флага на кораблях — в разное время. На одном команда встает в 8, на другом в 11. Это беспорядок. Приказом по флоту это будет уничтожено.»
Другая его статья под названием «Долой расхлябанность!» относилась непосредственно к нам. В ней говорилось:
«Герой не только тот, кто умеет себя проявить в бою, кто, пренебрегая опасностью, всегда идет на передовую линию огня. Настоящий герой тот, кто всегда я везде ведет борьбу как на военном фронте, так и на фронте труда, на фронте порядка и дисциплины.
Враг не только тот, кто наступает с оружием в руках. Враг сидит внутри нас самих: этот враг куда страшнее врага, идущего с оружием.»
Наша партгруппа при поддержке начальника и комиссара направила удары по симулянтству, спекуляции, картежной игре, по всему тому, что мешало производству мин. На одном из собраний отряда был поставлен вопрос о лишении пайка тех, кто не выходит на работу, а их паек отдавать хорошо работающим, на плечи которых ложилась дополнительная нагрузка. Собрание нас поддержало.
Разгульная братия бушевала: «Не имеете права!», «Нарушаете свободу»… А мы твердили одно: «Кто не работает, тот не ест».
Принятые нами крутые меры возымели действие. Теперь бузотеры становились в общий строй и работали наравне со всеми.
…В конце мая по вызову я пришел к Пронскому, желая скорее узнать, по какому поводу понадобился.
— Важное событие, Дмитрий, — здороваясь, сказал он. — Волжско-Каспийская флотилия и Красный Флот Советского Азербайджана победно совершили налет на Энзели.
Я непонимающе взглянул на него: что такое Энзели?
— Это персидский порт, — пояснил Пронский. — С помощью Антанты белогвардейцы создали там базу, увели из советских портов до десятка вспомогательных крейсеров, плавбазу, торпедные катера и другие суда. Смелая операция наших моряков — и все суда возвращены Советской Республике. Каспий очищен!
Он передал мне газету «Правда»:
— Возьми, почитай передовицу людям. Скажи, что не зря трудитесь.
В отряд я вернулся с газетой. Вечером устроил громкую читку. Передовая статья называлась: «Каспийское море — советское море». В ней говорилось о белогвардейском разбое, творившемся на Каспии. Теперь море превращается в «честное советское море». И похвала флоту: «наш Красный Флот не отстает в своей доблести от нашей Красной Армии»[69]
.Читки и беседы, проведенные по подразделениям, взволновали людей, помогли глубже осознать важность нашего труда. Мы не сомневались: вслед за Каспием наши мины сослужат пользу на Азовском и Черном морях.
Моральный дух минеров отряда был на подъеме. Подтверждением этого были и коммунистические субботники. В них участвовали все, в ком горело желание ускорить победу над новоявленным «правителем Юга».