Я не я

Чего же она искала в песках времени? Богатств, тепла, славы или любви? Нашла ли сокровенное, несмотря на его внезапное варварское вторжение в её жизнь? И что испытывает к нему? Должно быть, отвращение, граничащее с ненавистью! Поделом дикарю!

Ему стоит искупить свою вину перед ней — позволить быть счастливой в его веке! Ведь Хронос отправил её СЮДА, во времена правления Вильгельма!

Быть может, со временем он [30] добьётся её расположения — терпением, обходительностью выведает тайны мечтаний и желаний? Найдет предметы этих желаний и мечтаний, или укажет путь к ним? Но как сделать первый шаг, когда так гулко бьётся сердце при одном воспоминании о НЕЙ? Как отпустить её к своей мечте, когда ОНА стала — ТВОЕЙ ЗАВЕТНОЙ?

«Вернул» Дункана в пустыню — встречный караван торговцев на двугорбых вьючных. Милое виденье УТОНУВШЕЙ В ПЕСКАХ ВРЕМЕНИ, к разочарованию Маккоула, рассеялось, как дым.

Зафар дал сигнал замедлить шаг спутникам и «не щеголять» оружием. Сам уверенно выехал вперёд и направился в одиночестве к каравану.

Караван несмотря на то, что был торговым, имел всадников, вооруженных до зубов. Это Зафар увидел, когда подъезжал к ним ближе. Навстречу ему уже следовал один из седоков.

Приостановившимся спутникам Зафара с такого расстояния было трудно разглядеть торговцев, даже того, что подъезжал вплотную к Зафару.

Минут пять длилась беседа Зафара с неизвестным, не больше.

Верблюд Зафара быстро засеменил обратно, с жаром подгоняемый хозяином.

— Нам, можно сказать, повезло: это люди одной из деревень Рувалла. И хотя его нет среди них, кади, с которым я только что разговаривал, знает моё имя. Я обещал ему, что если он укажет дорогу к Руваллу, то не пожалеет об этом. Он даёт нам пару человек в сопровождение, третий отправится заранее предупредить своего шейха о нашем визите.

Остальной путь нашим путникам не казался таким уж долгим и изнурительным, наверно, всё по тому, что их цель была уже близка. Оставалось уповать, что Зафар знает, на что рассчитывает в хамуле Руваллы.

Хамула, в которой обитал нужный им шейх, представляла собой деревеньку из полсотни шатров, крытых тканью из валяной козьей шерсти. Шатры были небольшими, по всей видимости, рассчитаны на одну семью.

Когда Зафар и его люди были приглашены в единственный просторный шатер Руваллы, можно было предположить, что каждый из таких «домов» делился перегородкой на мужскую и женскую половины, как этот. Понятное дело, Зафару и Дункану (остальные остались снаружи) пришлось ступить на мужскую территорию обители шейха.

Руваллу восседал на груде выделанных овечьих шкур. Еще непреклонных лет, жилистый, исписанный мехенди с головы до ног. Его джалабия — длинная, до пят, рубаха с длинными рукавами и глухим воротом — коробила чернотой. Белая в красную клетку куфия[31], что покрывала голову старшего бедуина хамулы, контрастировала с основным одеянием.

В качестве приветствия Зафар и Рувалла обменялись традиционной бедуинской фразой: «Да будет ваш день, как молоко!». Конечно, Дункан, не мог понять этих слов, он лишь кивнул низко головой, на свой манер приветствуя. Вероятно, европейцу простилось это, так как Зафар не обманул, что шараф[32] включал в себе гостеприимство и щедрость:

— Любой гость — от Аллаха! — так и пояснил сам хозяин, радушно принимая Зафара и его друга. — Гостя надо принять, напоить чаем, если не спешит — развлечь, а если прибыл издалека, дать хорошенько выспаться.

Зафар и Дункан вели себя крайне учтиво. На этот раз Зафар не ленился играть роль переводчика для шотландца.

— Что привело тебя, достославный Зафар, к моим шатрам? — наконец поинтересовался Рувалла, после того, как кроме угощения, гости были «развлечены» танцами приглядных бедуинок под мелодичное пением со скромным аккомпанементом: ударным думбуком и мизмаром[33].

— Я готов тебе предложить хороший выкуп за Лейлу — дочь Холмата! — Зафар не стал сначала ничего пояснять, с целью изведать реакцию хозяина хамулы на предложение.

— Позволь узнать, что общего у тебя с её отцом и почему он сам не явился свершить сульху[34]?

И тут на удивленье Дункана, Зафар правдиво рассказал историю Холмата, недавно отдавшего душу Аллаху.

Рувалла внимательно слушал гостя, не позволив себе ни разу перебить рассказчика.