Я не псих! Как помочь отрицающему психиатрический диагноз человеку начать лечение

Мне, как никому другому, были известны переживания Саманты по поводу своей болезни, ее отношение к лекарствам, трезвому образу жизни и нашему давлению на нее. Я четко представлял себе жизненные смыслы и ориентиры пациентки, и эти знания помогли убедить ее продолжить лечение после выписки и согласиться на посещение тридцати встреч анонимных алкоголиков (в моем предложении звучала цифра в три раза больше, но она была против, и я не стал настаивать). В отличие от предыдущих госпитализаций, когда Саманта соглашалась на групповые занятия и таблетки только чтобы усыпить нашу бдительность и выписаться, сейчас в ее планы действительно входило намерение попробовать лечиться дома (какое-то время) и посмотреть, поможет ли ей это достичь одной из желаемых целей. Другими словами, благодаря тому что я внимательно слушал Саманту, мне удалось собрать важную информацию о ней, послужившую отправной точкой для движения вперед и основанием надеяться на лучшее.

Заключение соглашения о лечении

Соглашение о лечении, которое будет работать без вашего непосредственного участия и контроля, должно опираться на внутренние представления человека о себе и своих способностях, а также на его жизненные ориентиры. Образно говоря, не зная формы, цвета, текстуры и прочности этого фундамента, вы не сможете построить на нем здание. Без ценных сведений об опыте пациента и его переживаниях каждый новый камень, положенный вами, будет скатываться обратно — и так до тех пор, пока вы не начнете слушать. Будьте внимательны ко всей информации, относящейся к проблеме лечения, расспрашивайте о том:

• как человек воспринимает свое психическое расстройство;

• что он думает по поводу своей зависимости;

• как он переносит лечение и видит ли в нем необходимость;

• каковы его представления о собственных возможностях и ограничениях;

• в чем заключаются его ожидания и надежды на будущее.

В следующих трех главах я покажу вам, как применить полученные знания на практике. Но прежде чем перейти от теории к ее воплощению, вам нужно выяснить ответы близкого человека на каждый из вопросов. Поскольку тяжелое психическое расстройство или зависимость часто меняет характер общения людей друг с другом и появляются темы, которые лучше обходить в разговорах, вам следует избегать некоторых типичных ловушек. Лучший способ не наткнуться на подводные камни — это использовать технику рефлексивного слушания.

Рефлексивное слушание по методу 4С

Мы все умеем слушать, но речь идет не о том, чтобы выслушать собеседника в житейском понимании. Я говорю об очень специфической форме слушания, значительно отличающегося от бытового общения.

Когда вы слушаете правильно, вы задаете множество вопросов, подобно журналисту, берущему интервью.

Своей единственной целью рефлексивное слушание ставит понимание основных идей собеседника, а затем сообщение ему воспринятых идей обратно — без каких-либо комментариев или других реакций. Это процесс скорее активный, нежели пассивный, однако ваша роль слушателя заключается исключительно в том, чтобы стремиться понять сказанное как можно лучше. При правильном исполнении вы задаете множество вопросов, подобно журналисту, берущему интервью.

Приведу пример, по каким причинам то, что кажется столь простым, не происходит само собой. Всю жизнь люди восхищались моей блестящей природной способностью слушать. Будучи психотерапевтом, я гордился этим умением слушать и понимать опыт других людей. Однако все мои мнимые познания о том, как быть внимательным собеседником, подвергались серьезнейшей проверке в первые же минуты обсуждения тяжелого психического заболевания и/или зависимости с пациентами, страдающими анозогнозией.

В двадцать три года я устроился работать помощником психиатра на стационарное психиатрическое отделение Медицинского центра университета Аризоны. За год до этого у моего брата Генри произошел первый психотический эпизод, и, несмотря на его бессвязную речь и сумасшедшие идеи, до меня доходил смысл его слов. Благодаря опыту с братом я чувствовал себя уверенно. Мне довелось выслушать множество странностей, поэтому я был убежден, что справлюсь.

В мои обязанности помощника психиатра входило среди прочего, оценивать, насколько возбужденными, депрессивными, маниакальными, суицидальными и опасными были пациенты, злоупотребляли ли они веществами. Мне также поручили выявлять, выполняли ли больные назначения врача. За каждой беседой стоял скрытый мотив.

На первом приеме я обследовал Барбару, женщину 42 лет, одержимую манией величия и находящуюся в эпизоде мании. Она болтала, как заведенная, о своих сверхъестественных способностях, умении читать мысли, вживленном в мозг импланте инопланетного происхождения, который наделил ее этим могуществом. Барбара очень сердилась на принудительное заключение в стационар и была уверена, что в этом нет никакой необходимости.

Ярко-красный больничный планшет лежал у меня на коленях. Я прилежно начал обследование с ряда вопросов, аккуратно напечатанных на бланке экспертной оценки: