Я (не) согласна

— Назначение было? Было. Даромиром Ольшинским подписано? Подписано. Значит, глава.

— А ты? — тихо спросил Борис, переводя дыхание.

— А что я? Я советник по внутренней безопасности. К тому же женился я недавно. Хотелось бы и с женой побыть. Слышишь?

Темноте летней ночи вдруг взорвалась колокольным звоном. Мы аж подпрыгнули на сиденьях.

— Ну всё, — тоскливо сказал я. — Кажется, Аяза разоблачили. Чуть-чуть мы опоздали.

Глава 42. Последний рывок

Наше ожидание как-то затягивалось. В животе бурчало, хотелось пить. Интересно, нас здесь навсегда заперли? А вдруг про нас просто забыли? Можно ли умереть с голоду? Едят ли степняки человечину? А Аяз спокойно улегся спать, он нисколько не храпел, и это даже было странно — Дар порой выводил такие рулады, что я просыпалась и пихала его в бок.

Дверь открылась, когда я уже совсем смирилась со своей кончиной в расцвете лет и даже мысленно составила завещание, которое всё равно бы никто не увидел. Спящий степняк, заслышав шаги в коридоре, подскочил, неслышно и ловко, как кошка, и тут же занял позицию возле входа, готовясь пристукнуть первого же вошедшего. Жертвой оказался Даромир, который не успел уклониться от летящего ему в живот кулака.

— Ыыыы, — шумно выдохнул мой супруг, складываясь пополам. — Твою мать!

— Дар!

— А ты говорил, по матушке не ругаться!

— Извиняться не буду.

— Надо же, все живые!

Все смешалось, в маленькой комнатушке вдруг оказалось как-то очень много народу, а мне нужен был только один из них, к груди которого я прижалась изо всех сил. Он обнимал меня так же крепко, утыкаясь носом мне в волосы и что-то шепча. Я вдруг позорно разрыдалась — с соплями и всхлипами, едва удерживаясь, чтобы не заголосить по-бабьи что-то вроде «На кого ж ты меня покинул, касатик!» Только сама ведь понимала, что не он покинул, а я опять в неприятности вляпалась, да еще и его, наверное, подставила.

Не отпуская меня, Дар повел на воздух. На улице был всего лишь рассвет — а я-то думала, что прошло уже много времени! Вокруг было много людей — как живых и суетящихся, так условно живых. Кто-то, пожалуй, и покинул этот мир, ну, или грамотно притворялся. На одной из пролеток сидел связанный как копченая колбаса кнес Рыжаков. Я весело помахала ему рукой. Рядом с ним сидела женщина, в которой я не без удовольствия узнала блондинку из монастыря. Красивая все же она, даже с синяком на пол лица и с всклокоченными волосами.

— Как вы нас нашли? — поинтересовался Аяз у моего мужа.

— Да ты знаешь, очень быстро, — смущенно ответил Даромир. — Настоятельница монастыря — чудесная бабуська! Она и тревогу подняла, и нам быстро всё разъяснила: кто тут в окрестностях самый подозрительный, кто из кнесов в седле сидит как мешок, а коней арендует, и вообще… все родственные связи до седьмого колена. Найти вас было несложно, повезло, что в одно место вас привезли. Ах да, сестре Ольгэ госпожа Иванна просила передать привет и напомнить, что готова рекомендовать ее на пост настоятельницы.

— Очень смешно, — уныло вздохнул Аяз. — Ну вы тут сами решайте дальше, а у меня, между прочим, жена беременная. Надеюсь, она никогда не узнает, что ты, Дар, меня в логово врага почти без оружия заслал. А то ведь она у меня женщина свирепая, горло, конечно, не перегрызет, а покусать может. И в Степь надо ехать, проверить, что там с этим полем. Дядя Исхан сам лично обещал заняться, а он — мужчина суровый. Боюсь, многие из заговорщиков до допроса не доживут, надо его проконтролировать. Дай мне коня, а?

— Переодеться не хочешь?

— И так сойдет.

Степняк уехал, нет — умчался прочь (я даже подумала, что он в первую очередь бежит от нас, как от свидетелей его позорного переодевания в монашку), а Даромир осторожно, будто принцессу, посадил меня в одну из пролеток и, ласково поглаживая по плечу, повез домой, то есть в гостиницу.

— Прости меня, — прошептала я, дергая его за рукав. — Я снова сбежала и глупо попалась. Если захочешь меня отлупить — я пойму.

— Дурочка, — нежно ответил он. — Ты мне, скорее всего, жизнь спасла. Но знаешь, я всё же буду теперь более спокойными вещами заниматься. Чтобы больше никто и никогда не посмел на меня через тебя воздействовать.

Он и вправду отдал все бумаги, все записи Ермилову, наказав разбираться самостоятельно, а сам просто завалился спать, пригрозив привязать меня к кровати, если я попытаюсь улизнуть.

Спустя три дня — после очень неутешительных известий из столицы, мы направились в Степь. Надо было поглядеть, что к чему там, заодно забрав по дороге Викторию, которая должна была ждать нас у бабушки в поместье Градских.

— И всё-таки я не верю, что твой брат был во всем этом замешан, — успокаивала я Дара. — Он ведь не мог не понимать, что одновременно отца и тебя сместить не удасться.

— Да нужен Володьке трон, — отмахивался Дар. — Этот поганец просто поиграть во власть решил. Несерьезно. Он ведь даже и не участвовал во всем этом, просто золото подкидывал и прикрывал, когда нужно.

— И что теперь с ним будет?

— Отец разберется. Пошлет его куда-нибудь на край света… Чтобы больше искушений у него не было.