Я никогда не была спокойна

После этой беседы у Анжелики случился нервный срыв, он усугубился тем, что она почти ничего не ела: в России был голод, а она не пользовалась привилегиями номенклатуры. Летом 1921 года она наконец получила поддержку из Швеции: премьер-министр от социал-демократической партии Ялмар Брантинг готов предоставить ей визу, если она подтвердит, что срочно нуждается в медицинской помощи за границей. Балабановой совсем не трудно получить такую справку, единственным препятствием остается партия. На этот раз она обращается не к Ленину, а к одному из его доверенных лиц, Молотову, который всячески пытается ее отговорить, вплоть до того, что предлагает ей лучших врачей в стране и должность наркома пропаганды. При условии, что она решит вернуться в ряды партии. Но «неудобная моралистка» (так называет ее Ленин) отказывается. Вернуть ее уже невозможно. Партия дает добро на ее отъезд, но при условии, что она не будет распространяться по итальянскому вопросу и об уничтожении ИСП.

ИСП была первой партией, на живом теле которой большевизм ставил свои опыты, столь пагубные и гибельные для рабочего движения. И все это тогда, когда Ленин принимал непосредственное участие во всех большевистских делах, вдохновлял их, руководил ими. Именно ему мы обязаны той ошибочной линией, которой впоследствии придерживался коммунизм во всем мире. Именно тогда впервые ленинские методы были применены в широком масштабе: пренебрежение всеми этическими канонами, выбор соратников, доверенных лиц не по заслугам, не по положительным качествам, а, наоборот, по слабостям, по продажности, потому что Ленину нужны были не соратники, а сообщники. А под «доверием» он понимал свою уверенность в том, что выбранный человек выполнит любое его распоряжение, не исключая тех, что противоречат его собственной совести[320].

Что и говорить, ленинские методы заставили ее осознать многое. Впервые с этими методами Анжелика познакомилась в 1915 году. Вместе с Кларой Цеткин она организовала подпольный съезд, делегатами были женщины, примыкавшие к социал-демократии, выступавшие против войны. Конференция собралась в Берне на Пасхальной неделе. Военная мясорубка уже перемалывала своих жертв. Ленин послал на конференцию свою жену Надежду Крупскую и Лилину, спутницу Зиновьева. Обе большевички не принимали ни одного решения, не посоветовавшись с вождем, который всем руководил, целыми днями просиживая в кафе. Они спрашивали его, кто и что должен говорить. Позиция Ленина ставила под угрозу успех женской конференции, делегаты которой, рискуя жизнью, доказывали, что социалисты еще могут придерживаться единого мнения, что еще живы идеалы международной солидарности. И тем не менее Ленин велел Крупской и Лилиной внести в повестку дня требования разорвать отношения с реформистами, создать новый Интернационал и превратить вооруженный конфликт в гражданскую войну. Женщины-делегаты отвергали ленинский диктат. Начались лихорадочные переговоры с Лениным. Большевичек умоляли не срывать конференцию.

Клара Цеткин, председатель конференции, бледная, с больным сердцем, очень нервничала, пытаясь контролировать ситуацию. Женщины-делегаты, раздраженные и разочарованные, были готовы покинуть конференцию, так и не добившись своей цели[321].

Казалось, переговоры зашли в тупик. Ленин, сидя за стойкой бара, прищурившись смотрел на делегатов, которые пришли просить его не губить дело в такой драматический момент. Последнюю попытку предприняла Клара Цеткин, она спустилась в кафе, закрылась в комнате с Лениным и достигла договоренности: Крупская и Лилина подпишут единый документ при условии, что их резолюция будет внесена в протокол.

Через несколько недель, когда молодые социалисты вновь собрались в Берне, большевики были все так же циничны и неколебимы. Еще хуже поступили они в отношении тех молодых людей, что прибыли в Швейцарию с риском для жизни.