Я остаюсь здесь

Мы прожили в сарае почти три месяца. Мария постоянно болела, и мне снилось, как я нахожу ее мертвой на иссохшей соломе. Худые, костлявые, с впалыми лицами. Вот до чего мы дошли. Единственный плюс был в том, что слабость избавляла от страха. Мы перебивались ягодами можжевельника и вареными травами, тем немногим, что удавалось найти в лесу. Часто не было ничего, и мы постились. Двоюродные братья отца Марии оставляли нам все меньше поленты. В хорошие дни удавалось съесть по ложке на обед и ужин, а затем мы снова оставались брошенными на произвол судьбы и зависели от того, что смогли раздобыть мужчины. Мы больше не могли найти крестьян, которые были готовы продать кусок мяса или сыра. Те, кто чудом спасся от нацистских репрессий, никого не подпускали к себе за версту, и даже если ты предлагал им мешок денег, они отвечали, что старая курица стоит дороже.

В конце апреля отец Марии пошел с Эрихом на встречу с двоюродными братьями. Лучше было погибнуть от пули в голову, чем медленно умирать от голода или быть растерзанным волками. Мы не могли больше жить в этой неопределенности, без обратного отсчета, без крупицы времени, за которую можно было бы уцепиться, чтобы продержаться. День за днем весь остальной мир стирался из нашей памяти.

На этот раз, помимо поленты, они дали нам немного сахара и фляжку сидра. Но главное – они сказали, что война почти закончилась.

– Американцы освобождают Европу. Гитлер скоро падет, это вопрос нескольких недель, может быть, дней! – объявили они. – Держитесь! В следующий раз, как знать, может, вы уйдете с нами!

Мы видели, как Эрих и отец Марии возвращаются, смеясь сквозь свои лохматые бороды и передавая друг другу фляжку.

В хижине мы обнялись, и старик поднял вверх ружье. Полная женщина поставила кипятиться воду и сказала, что сделает сладкую поленту в честь праздника.

– Каждому достанется по большой ложке! – воскликнула она радостно, взвешивая мешок в руках.

– Помочь тебе? – спросила я.

– Ты иди лучше с Марией прогуляйся, это вам обеим пойдет на пользу, – ответила она.

Девочка стояла у двери и смотрела на меня, как щенок.

Мы направились к соснам. За нами шли Эрих и священник и тоже мечтали о возвращении домой. Мария была такой красивой, с шарфом на шее, который я ей подарила. Когда я смотрела на нее, то думала, что ты, возможно, похожа на нее.

Маршрут прогулок менять было нельзя, потому что мы так договорились. Так, по крайней мере, если бы кто-то из нас не вернулся, мы знали, где искать. Когда мы вчетвером дошли до знакомой мелководной речушки, то, как обычно, остановились собрать свежие листья для подстилок. Мария вызвала меня на поединок на ветках в роли мечей – я стала ее верным партнером в играх. Тем утром мы гуляли дольше обычного. Когда мы вернулись, солнце стояло уже высоко. Мы, как всегда, были голодны, и Мария в предвкушении облизывала губы, думая о поленте с сахаром.

Тело полной женщины казалось телом беззаботного ребенка. Она лежала на досках, которые треснули от удара. Из затылка текла кровь, образуя странные узоры на полу сарая. Старик, изрешеченный пулями, продолжал сжимать ружье, рука его дочери лежала у него на груди. Отец Марии был убит во сне, он лежал на старых листьях, которые мы собирались заменить новыми. Его одеяло было пропитано кровью.

Вечером священник провел поминальную службу, и я ушла, чтобы ее не слышать. Пока он произносил молитвы, я стояла снаружи на страже с пистолетом. Я снова чувствовала запах крови. Желание убивать.

Мы копали могилу по очереди. Положили их всех вместе, одного на другого, потому что у нас не было сил выкопать четыре.

Все последующие ночи священник провел, держа в руках ружье, и больше не молился на коленях. Я думаю, он тоже чувствовал запах крови. Мария спала рядом со мной. Я рассказывала ей сказки о чайках и о море, которое никогда не видела. Я умоляла ее съесть хоть ложечку сладкой поленты, которую приготовила полная женщина, но она упорно отказывалась.

Мы продолжали молчать. Мы не произнесли ни слова до тех пор, пока Эрих не сходил в тайное место, где двоюродные братья оставляли запасы. В тот майский день они сказали ему, что мы можем спуститься. Война закончилась.

Часть третья. Вода

Глава первая

Сжимая руку Марии и упираясь ногами в землю, которая с каждым шагом становилась все более зеленой и солнечной, мы спустились с горы. Позади мы оставляли холод, снег, который все еще шел там, наверху, друзей в могиле. Эрих шел впереди, а священник нес ружье старика за плечом. Оружие больше не было ему противно. В одну из наших последних ночей наверху я слышала, как он ворочался во сне. Он потерял свой покой, как и все мы.

Когда мы дошли до долины, где начинались тропы, священник остановился и сказал:

– Нам туда. Продолжим путь к Маллесу.

Мария высвободила свои тонкие пальцы из моей руки и последний раз посмотрела на меня своими удивленными глазами.

– Она останется со мной. Будет убирать в церкви, звонить в колокола. Я позабочусь о ней, – сказал он.

Мы смотрели, как они будто растворяются в чаще. Сквозь листву пробивался странный свет.