Я остаюсь здесь

Если бы Эрих умер, я бы снова убежала в горы и ждала, пока волки не растерзают меня. Я побежала бы в пещеру, где мы оставили тела немецких солдат, и неважно, сколько бы продлилась моя жизнь там, с вершины я смогла бы наконец отстраненно смотреть на эту деревню, которую начала ненавидеть, на крестьян, которые не видят дальше своего носа, на эту подлую шайку, которая оккупировала нашу землю и бессовестно врала нам прямо в глаза. Если так выглядит долгожданный мир, то лучше уж голод, сжирающий изнутри, лучше мокрые от снега ботинки, лучше непрекращающийся кошмар с нацистами, которые ломятся в дверь.

Я бежала часами, сердце выпрыгивало из груди, дышать было все тяжелее. Я кричала его имя до хрипоты. На стройке никого не было. Ров был пустым. Видны были следы труб, которые, похоже, катились с большой скоростью. Во рву лежали обломки бульдозера, опрокинутые баки, в которых смешивали землю и глину. Несколько рабочих кружили рядом, словно насекомые вокруг куска хлеба. Стояла мертвенная тишина, и было слышно малейшее дуновение ветра на этой бесплодной земле. Я повернула назад, потом снова пошла к стройке, снова назад, и в конце концов я уже не знала, где я. В нескольких шагах от меня начинался лес. Солнце садилось, и я уже не узнавала дороги. Долины, деревня, тропы – я больше не помнила их наизусть. Я пробиралась меж рядов елей, когда услышала, что кто-то выкрикивает мое имя. Я обернулась и увидела, что он идет мне навстречу. Пиная камни под ногами.

– Ты в порядке? – спросила я, задыхаясь.

– В следующий раз жди меня дома.

– Что случилось?

– Бетонные трубы упали с грузовика и скатились в ров.

– Правда, что один рабочий погиб?

– И не только он. Также погиб карабинер.

Мы повернули в деревню, и вдалеке заметили группу крестьян, которые шли в нашу сторону. Наступил вечер, перед таверной Карла собралась толпа пьяных, которые пили назло плотине, итальянскому правительству, «Монтекатини», убитым рабочим и карабинерам.

– Теперь, когда есть погибшие, они же остановят работы, верно, Эрих Хаузер? – вызывающе спросил сын продавца фруктов.

– Не знаю, – ответил Эрих.

– Конечно остановят.

– Уже остановили, – сказал другой.

– Я же говорил, что они никогда ее не достроят, – сказал еще кто-то, и все закивали головами.

Работы и вправду были приостановлены. Рабочие сидели в бараках напротив плотины на деревянных ящиках, курили и гоняли мух. Они передавали друг другу бутылки и хлеб, откусывая большие куски своими бычьими ртами. Вызывающе смотреть на них было бессмысленно – быдло похуже наших крестьян. По их потухшим глазам было видно, сколько тоннельной пыли попало в их мозги и навсегда отупило их. Им было все равно, строить плотину или деревянные ящики, на которых они сидели и курили. По субботам они выстраивались в очередь за зарплатой перед хижиной человека в шляпе и выходили с купюрами в кармане. Им было плевать на нас, на Курон, на долину. Они просто выполняли приказы и думали только о том, чтобы отделаться от пыли, которая их убивала. По ночам они, без сомнения, видели сны о своих солнечных деревнях и женах, с которыми они будут заниматься любовью, как только вернутся домой.

На похороны карабинера приехал небольшой оркестр. После отпевания гроб, завернутый в итальянский флаг, увезли на блестящей машине в сторону Мерано. А мертвых рабочих, вероятно, свалили где-то в одну кучу, пока «Монтекатини» не завершит расследование.

Приехали инспекторы из Рима, провели проверку и зафиксировали произошедшее, тем временем человек в шляпе перевез рабочих в другое место, рядом с Куроном, недалеко от дороги из Валлелунги. Местность там была более равнинная, и он велел им строить новые бараки. На этот раз это были очень маленькие сборные домики.

– Вы даже перед мертвыми не остановитесь? – спросил Эрих.

Человек в шляпе развел руками и поджал губы.

– Зачем эти лачуги? Вы хотите запереть нас там?

– Если правительство не остановит работы, это станет временным жильем для тех, кто захочет остаться, – ответил он.

– Вы снова решили поднять уровень воды?

– До двадцати одного метра.

– Выше уровня деревни.

– Выше уровня деревни, – повторил он.

– Но на листе, прикрепленном к зданию муниципалитета, было написано, что вы поднимете на пять! – бессильно возмутился Эрих.

– Также там было написано «В вышеупомянутом проекте возможны изменения»…