Я остаюсь здесь

– Это они спонсировали «Монтекатини», – сказал он, взволновано. – Швейцария осуждает тех, кто игнорирует волю людей. У нас такие методы даже представить себе невозможно! В любом случае, – продолжал он, меняя тон, – этот грунт состоит из обломков доломита, и у него нет необходимой для плотины прочности. Здесь нельзя строить плотину, это небезопасно. Вы обязаны настоять на пересмотре проекта, – заключил он, протирая запотевшие очки. – Немецкоязычная пресса на вашей стороне. Обратитесь за помощью к Австрии и Швейцарии, а не к итальянскому правительству.

Сначала члены комитета смотрели на него с подозрением, затем отвели на стройку. Эрих постучал в дверь барака, но, увидев геолога, человек в шляпе скорчил гримасу и не захотел их принять. Геолог усмехнулся и взял еще немного земли. Он сказал, что проведет дополнительное исследование и поможет нам опубликовать новые статьи в газетах. Скоро, по его словам, у нас на руках будут данные, которые доказывают полный провал плотины, и их можно будет передать в Рим для пересмотра решения о строительстве в долине.

– Если они все-таки построят ее, то она или рухнет, или спровоцирует затопления. Или вовсе никогда не заработает, – сказал он, прежде чем уйти.

Отец Альфред попросил меня написать письмо министру иностранных дел Австрии. Это было мое последнее письмо.

«Эта дамба – опасность и для вас.

Помните, что в течение столетий эта долина была вашим домом»,

– закончила я письмо.

Ответа из Вены не последовало. О геологе, с его шаркающей походкой и большими очками, с того дня мы больше ничего не слышали.

Глава десятая

Мэры окрестных деревень ответили. Что они не будут подписывать ни заявлений на пересмотр проекта, ни петиции против строительства плотины. В конце концов, изменение русла реки было им выгодно, так как это предотвратило бы затопления на их территориях.

Эрих сказал мне:

– Какой смысл стрелять в лоб человеку в шляпе, если даже нашим соседям удобно, чтобы нас затопили? – и передал мне пистолеты немецких солдат, которых я убила. – Забери их, Трина, прежде чем я наделаю глупостей.

– Скажи мне правду, кто-нибудь готовит теракты?

– Я не знаю.

– Пожалуйста, не ходи больше на стройку. Вернись в мастерскую к сыну, заботься о телятах, – повторяла я ему, пока он обнимал меня и прикасался к моим губам пальцами.

Это был его способ сказать мне, что он не сможет.

– Почему, чувствуя приближение конца, я чувствую все большую привязанность к этому месту? – спросил меня Эрих, когда мы стояли у плотины и наблюдали за эвакуацией жителей Резии. Внезапно их лишили земли, и из домов выходили семьи с мешками, сумками, чемоданами в руках. Те, кто хотел перевезти мебель, должны были по каким-то причинам, которые никто не объяснил, доверить это работникам «Монтекатини», заплатив не помню сколько лир. Таким образом, дома, освобожденные от семей, оставались полными их вещей. Мужчины несли на плечах матрацы, женщины держали детей на руках и старались смотреть прямо вперед, на чистый горизонт нового дня. По небу плыли красные облака. Жители Резии шли гуськом, медленным шагом осужденных, под пустыми взглядами карабинеров. Таким же шагом шли те, кто решил уехать до экспроприации. В Маллес, Глоренцу, Прато-алло-Стельвио. В арендованное жилье или, если повезло, к братьям, кузенам или дальним родственникам. Отец Альфред не отводил взгляда от покидающих деревню.

– Теперь мы действительно потеряны, – повторял он, наблюдая, как они удаляются.

Семьи, которые решили остаться, тяжело шагали к маленьким лачугам, разбросанным по Валлелунге. Кривые, узкие, вытянутые коробки. Одинаковые. Гении из «Монтекатини» также построили церковь, которая выглядела как заброшенная электростанция. Для них это было удовлетворение наших потребностей.

Однажды утром один фермер из Курона обнаружил полметра воды в своем сарае. Мертвые куры и разбухшее сено плавали на поверхности. Он вышел на улицу и начал истошно кричать. Все, кто был в домах и магазинах, бросились в свои сараи и подвалы – вода была повсюду. На площади быстро собралась разъяренная толпа. Эрих побежал звать отца Альфреда. В подземелье церкви вода достигала колен.

– Эти ублюдки закрыли шлюзы, не предупредив нас! – сказал Эрих.

– Пойдем в Резию, – приказал священник. – В это время инженеры в своих офисах.

Как только пришел отец Альфред, мы выстроились в ряд. Нас было более двухсот человек. Молодые и старые. Мужчины и женщины. Мы направились к Резии. В тот день и Михаэль был с нами. Он заехал нас повидать, как обычно, по-быстрому и без повода. С тех пор, как он переехал жить в Глоренцу, а Эрих перестал ходить в столярную мастерскую, мы виделись редко. Они двое так никогда и не заговорили снова.