Я подарю тебе меч (СИ)

— Тише, Черныш. — Клички жеребца Манс не знал, да это и не имело значения. Придется ему привыкать к новой. — Я тебя не обижу. Знаю, ты привык носить короля, но я ведь, знаешь, тоже король. Думаю, мы с тобой подружимся.

Он сделал еще шаг, надеясь, что звук его голоса подействовал успокаивающе, протянул руку и погладил лоб жеребца. Тот ощутимо дрожал, но с места больше не двигался. Продолжая тихо говорить, Манс приласкал шею коня, почесал за ушами и, почувствовав, что тот окончательно присмирел, забрался в седло и вытащил меч. В этот миг его дернули сзади за плащ.

Манс еле удержал руку с мечом, увидев у стремени мальчишку-рогоногого.

— Ты уже вернулся? Так быстро? Тормунд уже идет?

Мальчишка отчаянно замотал головой.

— Я его не видел. Там не пройти, — залопотал он.

Манс понимал наречия всех племен, живших за Стеной, но сейчас ему показалось, что мальчишка говорит на незнакомом языке.

— Почему?! — вскричал он. — Тебе так сложно было пройти в открытые ворота?

— Они закрыты. — На сморщенном лице мальчишки смешались горе и страх. — Там вороны… они напали сзади и с верха Стены.

Манс обернулся и выругался сквозь зубы. До Стены было далеко, но даже отсюда он заметил хаос, возникший в задних рядах его войска, там, где, в основном, были самые слабые воины, а также женщины и дети. Среди них будто из-под земли возник отряд разведчиков в черных кольчугах, полушлемах и плащах, вселяя панику. Еще один отряд — тонкая шеренга — возник на самом краю Стены, осыпая стрелами любого, кто пытался пробиться к воротам. Путь назад был отрезан. Около двух тысяч вольных людей, среди которых были Тормунд и его отряд, остались с той стороны.

Каким образом дозорным удалось пробраться им в тыл, Манс не знал, но догадывался, что в их числе могли быть выжившие разведчики из Черного замка, которые знали здесь все потайные ходы куда лучше вороны, слетевшей с Сумеречной Башни. Неужто это те мальчишки, которых он отпустил?.. «Надо было их убить». Мысль была какой-то чужой, и от нее горько кривились губы.

— Неважно, — бросил он. — Все равно мы не собирались отступать. Справимся и без Тормунда.

Паника еще не добралась до передних рядов. Вольный народ рубился с закованными в доспехи поклонщиками, пешими и конными, и теснил их к дальним холмам. Надежда еще не умерла.

— Король поклонщиков мертв! Мы побеждаем! — снова заорал Манс, привстав на стременах и высоко вздернув меч. — Вперед, вольные люди! За нашу жизнь и свободу!

Рогоногие, пещерные жители и тенны в бронзовой чешуе бросились к нему, но наперерез им устремился рыцарский клин с копьями, мечами и длинными топорами. Впереди с обнаженным двуручным мечом скакал всадник в сером меховом плаще поверх доспехов. Забрало его шлема было поднято, и одного взгляда на его вытянутое лицо, обрамленное длинными темными волосами и подстриженной бородой, хватило, чтобы рука Манса, держащая меч, опустилась сама собой. Он знал этого человека. Но даже если бы Манс никогда его не встречал, то узнал бы, так он был похож на свою сестру и племянника. И в воздухе над ним реял белый стяг с серым лютоволком Старков.

С каждым мгновением всадник приближался все ближе. Манс почувствовал странное оцепенение. Он устал, раненое плечо болело, но он еще был в состоянии дать бой любому — только не Неду Старку. Он не мог поднять меч на брата Лианны. Она его за это не простит. А путь к отступлению был отрезан.

Серые глаза Старка были как два осколка льда. Глядя в них, Манс вспомнил, как блестели слезами восхищения глаза Лианны, когда она слушала его песни, обращенные к ней.

Проклятье на того падет,

Кто скажет, что любовь должна

Со мною быть погребена, —

Она и смерть переживет! *

Воспоминания окружили его, как снежный вихрь, и он застыл в неподвижности, внимая им, когда Старк осадил коня рядом с ним, и темный меч в его руках обрушился с высоты.

4.

Холод и боль заставили Манса очнуться. Вокруг было темно и тихо, шел снег, укрывая его мягким, мокрым и зябким одеялом. Гудела голова, по которой вскользь пришелся удар меча, а плечо и грудь болели так, будто были разрублены напополам. Правая рука не слушалась, он провел по телу левой и вяло подивился тому, что рана оказалась не столь глубокой, как должна бы. Значит, в руках Неда Старка был не его знаменитый Лед: меч из валирийской стали рассек бы и доспех, и кости, как масло. Впрочем, это все равно не отменяло того, что Манс едва мог шевелиться и был не в состоянии встать. Получалось только лежать — и думать. Все его воспоминания о битве заканчивались моментом, когда оба войска были обезглавлены. Интересно, кто победил?.. Ему хотелось верить, что силы были практически равны, но даже затуманенным болью разумом он понимал, что у поклонщиков оставался еще Нед Старк, благородный лорд Винтерфелла, а у вольного народа не было даже Тормунда. Если магнар и остался в живых, за ним вряд ли кто-то пошел, кроме его теннов.