Я! Помню! Чудное! Мгновенье!.. Вместо мемуаров

Композитор Тухманов написал за свою жизнь более 200 песен, очень разных, друг на друга совершенно непохожих, с огромным мелодическим, тематическим и эмоциональным диапазоном, так что, не зная наверняка, авторство их не всегда и угадаешь, а определив, кому песня принадлежит, искренне удивляешься и восхищаешься. Объединяет их одна общая черта – песни, как правило, удачны, а многие стали попросту хитами. И даже если в прессе какие – то из тухмановских песен зловредно обзывают «бездумными», «однодневками» (так, скажем, обошлись когда – то с моей любимой песней «Эти глаза напротив»), то время все расставляет на свои места.

– Давид Федорович, думаю, что в каждом интервью рано или поздно (мы, давайте, сделаем это сразу) вспоминают ваш диск 1975 года «По волне моей памяти». Согласитесь, это неизбежно, ибо – веха. Некоторые сведущие люди считают, что это не просто альбом. Это – сюита, в самом серьезном музыковедческом понимании этого термина. И все же, как в те застойные годы такую «западную» музыку разрешили выпустить в свет?

– По всем правилам и по всей практике тогдашней жизни ее, конечно, не должны были выпустить. Начнем с того, что я сам не должен был за нее браться, понимая, что, во – первых, никому это как бы не нужно, во – вторых, никто не позволит. Сам подход был непривычный, нетрадиционный, не вписывался в рамки существовавших стандартов, а для меня это просто был эксперимент, и я себе его позволил.

– Писатели в таких случаях утверждали, что сознательно писали «в стол»…

– Ну в стол не в стол… Знаете, рукопись, пролежав «в столе», все же имела шансы когда – нибудь быть напечатанной и, может быть, даже не устареть. А музыка, пение, звукозапись, в которую все это воплощается, увы, долго лежать не могут. Они должны прозвучать и быть услышанными сразу. Я понимал, что форма диска, который ставился на проигрыватель, для того времени была передовой формой общения со слушателем. Она давала возможность мыслить сюитно, с помощью определенного собрания песен. Давала возможность воплотить замысел в форме такого звучания, которого довольно трудно было достичь – в силу технических трудностей – в живом исполнении. Кроме того, пластинка помогала слушать музыку более углубленно, только ушами, ничего при этом не видя. В ту пору я очень серьезно отнесся к этой возможности. Культура слушания музыки в чистом виде, культура радио или аудио сейчас отошла на второй план, и песню теперь больше смотрят, чем слушают.

– Да, искусство клипов развилось молниеносно…

– Именно так. То есть зрительные образы оказываются впереди, оказываются главнее. Часто музыка или, скажем так, то, что звучит, является исключительно поводом для создания зрительного ряда – яркого, в индивидуальной композиции и в индивидуальном рисунке.

– С чего началось ваше сюитное песенное мышление?

– Конечно, на эту мысль натолкнули «Битлз», потому что именно они стали выпускать диски с программным названием и сюитным принципом. Мой первый диск, который я попытался сделать подобным образом, «Как прекрасен этот мир». И хотя лейтмотив соединения песен в некую композицию был еще только намечен, все объединялось единым музыкальным почерком. Так что диск «Как прекрасен этот мир» (1972 – 1973) можно считать первым советским альбомом. Этот принцип я продолжил в диске «По волне моей памяти». Конечно, художественно задача была другая, суть эксперимента была в том, чтобы, во – первых, записать музыку на стихи уже существующие и, во – вторых, на стихи, не предназначавшиеся специально для пения, то есть поэзия, которая живет и будет жить сама по себе.

– Вы их самолично подбирали?

– Совместно с Татьяной Сашко. Поверьте, мы проделали большую работу, чтобы найти поэтические строки, которые могли бы хоть как – то уложиться в форму песен и звучать современно. Привлекли молодых, никому не известных певцов – и по возрасту, и по менталитету очень молодых. Словом, работа во всех отношениях делалась новая.

– А вы можете сформулировать вашу философию песни?

– Нет, философию песни я не берусь формулировать. Для меня это просто часть музыки. Но вот что интересно: явление, которое мы называем советской песней, эстрадной песней, огромная культура, которая создавалась и развивалась на протяжении многих десятилетий, не пересекала и не пересекает границ бывшего Советского Союза. Я и раньше часто бывал за рубежом, а потом жил там долгое время и свидетельствую: стоит переехать границу, как наши песни бесследно исчезают из поля зрения. На меня это сильно действует!

– У вас есть этому объяснение?