Я! Помню! Чудное! Мгновенье!.. Вместо мемуаров

– Буду знакомиться с пьесой. Такая новая зарубежная драматургия. Еще не читал, но уже хочу поставить. Я знаю синопсис… нет, даже синопсиса не знаю, только философию пьесы. Прочитал, что есть смешная пьеса. В ней – вид занятия очень интересный, в театре еще не рассмотренный…

– Название пьесы – секрет?

– Потому и не договариваю. Ее еще только переводят. Переводчик считает, что она замечательная. Смешно: почти не знаю, что буду ставить, но уже вижу, как.

– Вот Вы ставите спектакль. Кто – то его приветствует, кто – то не воспринимает. Вам это важно?

– Важно. Но тут есть другая проблема. Проблема денег, которые люди платят за билеты на спектакль. Я не стремлюсь, чтобы, идя на мои постановки, платили тысячи. Был бы доволен, если бы покупали билет за сто рублей. Потому что сам за тысячи не пойду в театр. А вот за сто рублей пойду!

– Чего же Вы хотите от театра?

– Того же, что и от работы. Сейчас я театром перенасытился. Отдохну и буду жить дальше. Буду дальше двигаться.

– В Вашем личном движении мы уже разобрались. А куда движется современный театр?

– Во все стороны. Здесь, в России, все дружно идут во все стороны. И это здоровая театральная жизнь. Правда, поисков мало.

– Много направлений – мало поисков?

– Мало тех, кто рискует искать. Мы их знаем.

– А какие пьесы интересны?

– У меня все идет через отказ. Я сомневаюсь всегда, во всем. Но путем вычеркивания нахожу то, что интересно.

– У Вас нет кумиров… А с кем хотели бы работать?

– Есть люди, которых уважаю. Нескольких – ненавижу. А работать хочу со всеми, кого еще не знаю.

– Принцип выбора актеров?

– Чтобы люди мне были симпатичны. Умные и красивые. Театр – профессия, и это все можно сделать.

– Просто идеалист какой – то. Бернхарда ставит, работать желает только с приятными людьми…

– Заметно, что у меня только приятные актеры играют? Там энергетика хорошая. Во главе стоит очень умный Андрей Смоляков, который много работает. А люди, окружающие его, замечательные… Я три года был безработным, то есть не имел профессии. И появилось невероятное стремление обрести ее. Это было в основе моей учебы. А качество учебы – основа успеха. Все как бы логично. Хотя… Знаете, Ирина, кто видел Эгле Габренайте в «Вишневом саде» – она играла Раневскую, – счастливый человек. Великий спектакль и великая Раневская. Ироничная к самой себе, своей судьбе, своим потерям, своему пребыванию здесь. Для меня это было открытием, началом высокого театра. Эгле научила меня очень странной вещи: уметь отказываться и уметь понять, кто ты есть на самом деле. Каков ты. Научила быть кем – то, а не владеть чем – то. Три года бездействия – время приобретения полноценности по программе, которую Эгле заложила в меня.

– То есть фраза – «Наутро он проснулся знаменитым» – ничего для Вас не значит.

– Ну… чувство должно быть, но совсем небольшое, граммов пятьдесят. Выпил – и хватит. Все равно нужно трезво смотреть на себя, оценивать каждый момент своей жизни, чтобы следующий не стал последствием чего – то не совсем реального, несуществующего. Ранняя слава немного нереальна. Как бы даже шуточна. Я для себя сформулировал так: «Если у тебя что – то появляется раньше времени, раньше опыта, то это надо рассматривать не как славу, а как какую – то провокацию. Потому что не с добра. Вещи должны происходить вовремя, и все надо заслужить. Сейчас я сколько заслуживаю, столько и получаю. Мне вообще везет: не получаю больше, чем зарабатываю. Дай Бог, чтобы и друзья обо мне так говорили.

– Если так трезво на все смотреть… Не тяжело ли?

– Просто пришло ощущение, что жизнь важнее профессии. Это как выбор дороги. Пошел по одной и, если понял, что тебе не эта нужна, не иди по ней дальше. Вернись, начни сначала. Ну да, ты что – то обрел… Но не лучше ли потерять специально, чтобы идти дальше. Здорово, когда приходится начинать заново. Хотя и страшно. Ты же все время чего – то достигаешь. Вот, суммы гонораров увеличиваются! И ты уже на каком – то уровне!..

– И что, возникло чувство, что нужно бежать?

– Да нет… Просто надо подумать. Все – таки трудно оставаться самим собой.

P.S. 20 мая 2011 года Миндаугас Карбаускис вступил в должность художественного руководителя Московского академического театра имени Владимира Маяковского.

Давид Тухманов. По волнам его памяти

Один из друзей Давида Тухманова, человек темпераментный и азартный, рассказывая о композиторе, как пример его непоколебимого спокойствия и уравновешенности приводит тот факт, что Тухманов может сесть в кресло, надеть очки и два часа кряду читать газету. «Не знаю, кто этот знакомый, – смеется Тухманов, но как раз газет я, как правило, не читаю. Хотя, конечно, вряд ли найдется сегодня человек, который не интересовался бы политикой, а рассуждая на эту тему, оставался при этом абсолютно спокойным. Я тоже, как все, пытаюсь осмыслить происходящие вокруг нас процессы, пытаюсь сопоставлять, искать аналоги исторических событий с днем сегодняшним, с 2004 годом…»