Я предупреждал о войне Сталина. Записки военного разведчика

Колонна тронулась. Впереди оркестр заиграл марш. Шли мы по дороге, идущей через густой лес. Как только длинная колонна выбралась на опушку леса, вышли автоматчики, густо оцепили нашу колонну по бокам. Это невиданное было зрелище! Впереди музыка «наяривает» марш, мы «держим ногу», а по бокам шагают колонны автоматчиков с автоматами на изготовку. В колонне раздались возмущенные голоса: «Вот это настоящая встреча! Не то что в Москве! Здравствуй, Родина!» Чувствую я, что атмосфера накаляется. Может случиться неожиданное. Я крикнул: «Товарищи, спокойствие, выдержка!» Так и пошло по колонне: спокойствие, выдержка! Молча мы брели, повесив голову, уже не в ногу и подавленные.

Глава 5 Госпроверка

Прошли мы около трех часов; наконец колонна остановилась. Видим: прямо перед нами огромные ворота, обитые колючей проволокой. С одной стороны ворот — будка с часовым. Вправо и влево от ворот — забор из колючей проволоки в несколько рядов. По углам вдалеке виднелись высокие вышки с пулеметами. Раздались возгласы: «Товарищи, куда же нас привели? Мы ведь недавно такой же лагерь оставили в Норвегии! Копия нашего, даже вышка такая же. Все содрали у немцев».

Раскрылись ворота, и колонна тронулась в лагерь, на новое местожительство. Подошли к бараку-землянке. «Здесь будете жить», — сказал старший лейтенант. «А надолго ли?» — раздались голоса. «Там будет видно, размещайте роту!» Вызвал я к себе командиров взводов и пошел с ними в казарму. «Ну, я пошел, — сказал старший лейтенант, — вот мой дом. — И показал на отдельный хороший домик, находящийся не в лагере. — Когда разместите роту, заходите ко мне поговорить».

Вошли мы в казарму, в угрюмое, темное, полуподвальное сырое помещение. Через маленькие окна еле-еле пробивался свет. Посередине — широкий проход. По сторонам — трехэтажные деревянные нары на толстых прочных столбах со ступенями, хорошо отполированными. Видно, много по ним лазило людей, чтобы отполировать их до такого блеска. Нары покрыты матрацами, набитыми соломой. На матрацы положены одеяла, подушки, простыни. Распределил я эту жилплощадь между всеми. Сам я выбрал себе и политруку место вблизи окна. Подал команду: «Занять помещение!» В барак ввалилась толпа людей — шум, гвалт, люди занимают места, и снова ехидные реплики и ругань: «Здесь и нары такие же, как и там были!» — «А ты что думал, тебе гостиницу предоставят с мягкой кроватью и пуховым одеялом?» — «Я хочу спать в человеческих условиях, мы ведь приехали на Родину, к матери-Родине! А разве мать встречает так своих сыновей?» «Эх, — думаю я, — дети вы несмышленые! Подождите, то ли еще будет!» В этот момент подходит ко мне офицер в форме войск НКВД и, обращаясь ко мне, заявляет: «Прекратить разговоры! Выделите мне двух человек для мытья пола в каптерке». Я опешил, на какой-то момент даже потерял дар речи: такой наглый, самоуверенный и издевательский тон и такое пренебрежительное отношение к людям и ко мне, командиру роты! Мне захотелось без всяких разговоров ударить его в откормленную красную физиономию, но я с огромным усилием воли сдержался, не поддался на провокацию, которая могла повлечь за собой кровавую расправу. Я подошел к нему и говорю: «Во-первых, товарищ старшина, я старше вас по возрасту и по званию, и, кроме того, я командир роты, а вы — только старшина этой роты и подчиняетесь мне. И если я разговариваю с людьми, то вы не должны меня перебивать и вмешиваться в разговор. Во-вторых, пол мыть в вашей каптерке будете вы сами. И запомните: здесь располагаются офицеры Советской армии — фронтовики, а по званию — подполковники, майоры, капитаны, старшие лейтенанты. И по возрасту они в два раза старше вас. И вы хотите, чтобы они мыли пол в вашей каптерке? Пока я командир роты, этого никогда не будет. А теперь встаньте «Смирно!». Старшина нехотя стал выравниваться, но, увидев, что каждое его движение сопровождается злобными взглядами людей, быстро встал по стойке «Смирно!». «Вы свободны, товарищ старшина, идите в свою каптерку и мойте пол! Вечером проверю!» — «Есть», — сказал он и убежал.

Я сразу определил, что здесь постоянный состав от младших командиров до офицеров привык к особому обращению с людьми. Оно напоминало обращение с рабами. Позднее я узнал, что раньше здесь был лагерь ссыльных кулаков.

Разместил я роту и пошел к настоящему командиру роты. Себя я таковым не считал. Пришел к нему и докладываю: «Роту разместил, произошла стычка со старшиной». И рассказал подробно об этой стычке. И добавил: «В таких условиях командовать ротой не могу. Либо мы живем как военная организация по уставу Советской армии, либо мы просто заключенные, и тогда пусть командуют заключенными другие люди!» — «Здесь готовятся запасные кадры для армии, — сказал командир роты, — и вы должны это понять. И завтра же организуйте занятия в роте. Составьте расписание на неделю». После разговора с командиром роты я уже был твердо убежден, что все эти запасные полки и дивизии — «крыша», как говорят разведчики. Здесь был огромный лагерь для ссыльных, а теперь заняли его мы.