Я предупреждал о войне Сталина. Записки военного разведчика

— У меня же «крыша» может развалиться! — возмущался он. — Я же директор фирмы. У меня рабочие и служащие. Дело я вел без убытков, были даже доходы. Надо было так ликвидировать дело, чтобы не понести убытков. Зачем же пропадать государственному добру?

Деловой и финансовый развал «фирмы» его огорчал не меньше, чем политическая близорукость начальства. Делами «фирмы» он морочил мне голову вплоть до начала войны.

14 июня я сидел в палате в глубоком раздумье. Что же, думал я, произойдет? Как будут развиваться военные события? И вдруг получаю газету «Правда» и читаю сообщение ТАСС, где черным по белому было напечатано: «Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз… Слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы».

Прочитав это сообщение, я остолбенел. Что это такое? Немецкая дезинформация совсем ослепила сталинское правительство. И как теперь сложится моя судьба как паникера и провокатора войны? (Уже без кавычек.) Расстреляют! Долго сидел я в раздумье. Вдруг открывается дверь и входит мой сосед по палате, «директор фирмы». Тычу ему газету и говорю:

— Вот ты предупреждал о неизбежности войны с Германией… На, читай! ТАСС — никакой войны не будет!

Он прочитал, вытаращил на меня глаза и говорит:

— Дураки они, эти работники ТАСС… Да нет — говори… дураки повыше!

— Ага, значит, и ты согласен, что война неизбежна. Еще раньше тебя согласился — и вот за это сюда попал… Что же нас ожидает после этого заявления? Поживем — увидим! Пошли купаться!

Пошли. Больше к разговору о заявлении ТАСС мы не возвращались.

И утром 22 июня мы пошли на пляж. Погода стояла чудесная. Солнечная, тихая. Море ласково шевелило прибрежную гальку.

На пляже было уже много отдыхающих. Я люблю купаться, люблю делать дальние заплывы в море. А мой спутник, «директор фирмы», моря не любил и плавать не умел. Уходя в море, я дал ему наказ:

— Загорай и стереги мою одежду.

И ушел далеко в море. Заплыл даже за скалистый мысок, где в полное свое удовольствие наслаждался морской волной и солнцем. Плавал, вероятно, часа два. Когда же повернул обратно, увидел, что берег, с утра яркий от зонтиков и женских костюмов, совершенно опустел. На берегу сиротливо лежала только моя одежда.

Недоумевая, с неясной тревогой в душе и предчувствием какой-то беды, я быстро подплыл к берегу, оделся и побежал к Дому отдыха. У ворот в наш двор меня встретил «директор фирмы». Он бежал навстречу и кричал:

— Василий Андреевич! Война! Выступал Молотов. Немецкая авиация бомбила наши города. Вот тебе и ТАСС!!!

Вид у «директора фирмы» был и торжествующий, и растерянный. Выпалив новость, он смотрел, какое впечатление она произвела на меня.

Не знаю и не могу сказать, какой вид был у меня, но признаюсь, что эта новость ударила и меня, как дубиной по голове. Психологически я был готов к этому событию, но где-то в глубине души теплилась надежда на ТАСС: а может быть, правительство больше знает и «минует нас чаша сия»? Вопреки фактам хотелось верить в это как в некое чудо. И вот погасли последние искорки надежды. Пытаясь самому себе придать бодрости, сказал:

— Ну что же, «директор», теперь нас уже не расстреляют как провокаторов войны, а если что и пропало, так это твоя «фирма». Списывай все убытки на войну. Пошли обедать.

Время было обеденное. Только мы уселись за стол, директор Дома отдыха принес мне «на закуску» радиограмму — приказ из Москвы, из Разведупра:

«Немедленно выехать к месту новой службы город Львов начальником Разведотдела 6-й армии. Кондратов».

Вот и разрешилась моя судьба: прямо с одесского пляжа — на фронт.

По закону в случае войны я должен возвратиться в Разведуправление, но мне не разрешили даже на короткое время поехать в Москву для сдачи старой должности и получения документа по новой. Так я и выехал на фронт с удостоверением заместителя начальника Информотдела Разведуправления. Из-за него мне в последующем пришлось пережить немало жутких моментов. Пострадала и моя семья. Я не мог ей оставить денежного аттестата.

После обеда, распрощавшись со знакомыми и с «директором фирмы», я с легковесным чемоданом поехал на железнодорожную станцию Одесса. В помещении военного коменданта толпилось много военных, главным образом офицеров. Это возвращались отпускники из различных частей Киевского военного округа (Юго-Западного фронта).

Комендант станции в первый же день войны проявил высокую мобильность и распорядительность. Без крика и суеты он отправлял военных по их направлениям. Особая группа в 40 человек набралась в направлении Жмеринка — Тарнополь — Львов. Комендант предоставил нам целый вагон. Первые два часа пути все офицеры молчали, подавленные внезапностью событий. Думали, конечно, об оставленных семьях. У некоторых семьи были в Одессе, но у большинства — на границе, в районе боевых действий.