Я предупреждал о войне Сталина. Записки военного разведчика

В контакт с коммунистами села я не вступал по конспиративным соображениям. За всеми, несомненно, была установлена слежка. Кроме того, их в любой момент могли арестовать, а при зверском допросе в гестапо кто-либо из них мог провалить всю организацию. Некоторые ставят мне в вину, что я их не объединил и не включил в свой формируемый партизанский отряд. Но так могут говорить только наивные люди, ничего не понимающие в конспирации. Где гарантия того, что кто-нибудь из них при регистрации в Городищенской немецкой комендатуре не дал согласия работать агентом? Тогда пропала бы вся организация коммунистов с. Вязовок. Я имел их в поле своего зрения, но вступать с ними в контакт решил только по выходе партизанского отряда из села в лес. Я предусматривал в своем плане разгромить и разоружить полицию и забрать коммунистов в лес, а до этого им своих планов не раскрывать.

Должен сказать, что моя осторожность в этом деле себя оправдала. В результате провала из моего партизанского отряда арестовано было только трое нас — руководителей. Остальные 25 человек остались на свободе и продолжали работать в подполье до прихода нашей армии, а затем пошли на фронт.

Больше всего надежд я возлагал на комсомольцев. Они у гестапо вызывали меньше подозрений, а их активность, патриотизм и верность идеям коммунизма были несомненными. Через Анну Щасливую я связался с секретарем комсомола средней школы Гришей Одерием. Он произвел на меня хорошее впечатление. Парень горел желанием как можно скорее от разговоров перейти к делу, к боевым действиям. Кое-что он уже сделал по собственной инициативе: установил радиоприемник, изредка собирал наиболее верных ребят. Радио ребята установили в хате деда Лебединца Петра. Дежурили у радио Иван Лебединец, Гриша Одерий и его сестра Надя. Радиопередачи обсуждались на комсомольских собраниях. На полях прежних сражений ребята нашли оружие: ручной пулемет, винтовку, автомат, пистолет и патроны. Оружие было в полной исправности.

Комсомольская организация была для меня счастливой находкой. Грише я поручил создавать партизанскую группу из комсомольцев старшего возраста.

Моей связной стала Надя Одерий. Она как бы по домашним делам на несколько минут заходила к Анне в хату, передавала сводку Информбюро и другие новости.

Огромное счастье я испытал, получив сводку о разгроме немцев под Москвой. Я смеялся и плакал. Вот, думал я, началось возмездие! Народ поднялся во всю свою мощь и первым богатырским ударом разгромил немцев под Москвой. Внезапность немецкого удара ликвидирована, теперь окончательный разгром фашистов — дело времени. Борьба будет длительной, тяжелой, но победа будет за нами.

Удар под Москвой тотчас же отразился на всем Правобережье Украины. Военные коменданты были охвачены паникой. Немцы готовились от Москвы бежать до своих границ. Две недели они поднимали сотни людей в селах для очистки дорог от снега. Усилились репрессии за распространение «ложных» слухов.

Однажды Анна сообщила мне, что в село вернулся учитель-коммунист Федор Олейник. Он работал в другом месте, а сейчас вернулся в дом родителей. Я решил связаться с ним. Он рассказал, что в начале войны командовал истребительным батальоном. В бою с парашютистами батальон был разбит, остатки его рассеялись кто куда, а он пришел на родину к отцу. Здесь, в Вязовке, он знал группу учителей, которые регулярно слушают радио, обсуждают сводки, и вообще, народ боевой и верный.

Таким образом стала создаваться вторая партизанская группа — учительская. Оружие в ней тоже имелось. О своих связях с комсомольцами я, конечно, умолчал.

В начале января 1942 года в отряде уже насчитывалось 25 человек, готовых в любой момент уйти в лес. В день ухода, как я уже говорил, мы намечали захватить с собой и всех сельских коммунистов, человек 15, и отряд увеличился бы до 50 человек.

Выход в лес наметили весной, когда поднимается растительность и будет где укрыться.

Неожиданно домой явился муж Анны — Арсен Щасливый. Это было и хорошо, и плохо. Над конспиративной квартирой нависла опасность провала, так как все знали, что он коммунист.

Арсен рассказал очень скверную историю о партизанских руководителях. Он, как и многие коммунисты Городищенского района, вступил в партизанский отряд. Командиром отряда, согласно партийным указаниям свыше, был назначен председатель райисполкома Одерий, а комиссаром — секретарь райкома. Эти руководители, типичные обкомовские «номенклатурные» чинуши, явились на организационное собрание партизан вдребезги пьяные. Ни одного толкового слова от них партизаны добиться не смогли. Только наметили место и время сбора в Черкасском лесу.

А дальше произошло такое, что надо квалифицировать как предательство.