Я пришла домой, а там никого не было. Восстание в Варшавском гетто. Истории в диалогах

Юрек Блонес. Юр знал адрес, по которому мы должны были пойти. Вот я и говорю ему: «Скажи, какой адрес? Я не знаю, может, на арийской стороне придется убегать и мы потеряемся? Куда я пойду?» А ему нельзя было этот адрес никому говорить. Я очень боялась. В канализацию каждый шел со своим оружием. Шли по воде со свечой в руке. Нас было десятеро. Идем, идем и вдруг слышим какой-то шум. Были уверены, что наткнулись на немцев, мы ведь знали, что они оцепили люки. Да и правда, кто еще это может быть? Только немцы! А через минуту слышим польскую речь и наш пароль: «Ян!» Оказалось, это группа Казика [Ратайзера]. До этого Казик был в гетто, искал нас в бункерах. Пошел на Францишканскую, но никого там не нашел. Казик так отчаялся, что даже думал покончить с собой.

С кем Казик был в канализации?

С трубопроводчиками, поляками[132], – он не знал хорошо эту дорогу. С ними был также Рысек [Масельман], кажется, так его звали. Еврей или поляк? Не знаю. Четверо их было. Казик долго не мог нас отыскать, и эти канализаторы хотели бросить его и уйти. Тогда Казик попросту пригрозил им оружием. Сказал, что пристрелит, если они с ним не пойдут.

У них было оружие?

Нет. Они это делали за деньги. Но в конце концов мы встретились. Вы можете себе представить, какая это была встреча! Казик сказал, что мы должны передать всем группам в гетто, чтобы они выходили через канализацию, а он приготовит грузовики, которыми нас вывезут в лес. Из нашей десятки двое вернулись в гетто за остальными повстанцами. Одним из них был Шлямек Шустер. А мы ждали в канализации, когда Казик крикнет пароль. Он должен был найти машины, но это оказалось очень трудно. На арийской стороне ему помогал Кшачек[133]. Мы целых сорок восемь часов прождали. Из гетто вышли около пятидесяти человек, среди них Йосек Литман и уцелевшие из бункера на Милой. У нас не было связи с каждой группой, поэтому передать удалось не всем. Сами подумайте, просидеть в канализации сорок восемь часов! Мы были совершенно измучены – без еды, без воды, без воздуха, и эти раненые… В канализации было ужасно. Некоторые хотели покончить с собой. Сорок восемь часов ждать! Марек и Цивия решили разделить людей на группы и приказали им дожидаться под разными люками. Потому что заметь нас немцы, прикончили бы всех на месте. Поэтому мы разошлись и вдруг услышали, как стучат по крышке. Казик открыл люк и крикнул: «Выходи!» А на улице стояли грузовики.

Сколько было машин?

Две. Ну вот, начали мы выволакиваться на улицу. Как мы вышли? Чудом. Из последних сил карабкались по лестничке, которая в люке. Вытаскивали нас, как тряпки. Я была вся в чирьях. Потом, в машине, друг друга узнать не могли – так страшно выглядели. Немцы находились совсем рядом. Надо было закрыть люк и быстро уматывать. Многие не успели выйти. Вышло более тридцати человек, другие остались. Попытались на следующий день, но теперь немцы сторожили люк. Все, кто оставался, собрались под этим люком и решили выходить на свой страх и риск. Возвращаться в гетто смысла не имело. Когда выходили, поднялась стрельба. Они тоже стреляли! Всех перебили. Никто не спасся… А нас вывезли в Ломянки.

Вы помните, на какую улицу вы вышли из канализации?

Это было на Ниской.

Не на Простой?

Кажется, вы правы, извините – на Простой.

А людей на улице помните?

Да. Там стояли поляки, пялились на нас и удивлялись.

Удивлялись?

Да, но не тому, что мы вояки, они, кажется, об этом не догадывались. Удивлялись тому, в каком виде мы выходим.

У вас с собой было оружие?

Да, но когда выходили, мы его спрятали. Только в машине Казик сказал, что каждый, у кого есть оружие, должен держать его при себе, наготове. Мы должны были проехать через немецкий пост на мосту через Вислу. И удалось!

Машина была закрыта брезентом?

Нет, была открыта.

Как же вам удалось проехать мимо охраны?

Один из наших бойцов, если не ошибаюсь, был в немецком мундире. Он их поприветствовал, и они нас пропустили.

И вы благополучно доехали до Ломянок?

Да…

Кто-нибудь вернулся узнать, что случилось с бойцами, которые оставались в канализации?

Не помню, кажется, да. В Ломянках мы пробыли недолго, может быть, дней десять. Потом уехали в вышкувские леса, к партизанам.

Сколько вы пробыли у партизан?

До июля 1944 года.

А потом вернулись в Варшаву? Еще до того, как началось Польское восстание. Как вы вернулись?