Я пришла домой, а там никого не было. Восстание в Варшавском гетто. Истории в диалогах

Конечно, ведь номер на бляхе означал, что вы трудоустроены, живете в гетто «легально», а не «дикарем».

Да, трудоустроен и хорошо трудоустроен. У евреев там было много работы. Но мой план состоял не в том, чтобы найти себе место получше. Мне надо было попасть к Элиезеру Геллеру. Спрашиваю, когда мы выходим на работу. Говорят, мол, утром.

Где вас разместили?

В том же доме. Все, кто работал на вертерфассунге, там жили. Мы сразу пошли на кухню, в этом доме была своя кухня. Я подумал, что на кухне вполне могут быть какие-то люди из организации. На всякий случай спрашиваю, может, кто знает Элиезера. «Это мой двоюродный брат, – говорю, – не знаю, где его найти». Надеялся, кто-то ему передаст, что я его ищу. Утром надо было отправляться на работу. Перед тем, как пойти, я зашел в туалет и заметил, что там выломана доска. Подумал: «Наверное, кто-то сбежал». Отодрал еще кусок доски и выбрался оттуда. Оказался на Ниской, за домом вертерфассунга. На улице было полно народу. С раннего утра все шли на работу, а потом, днем, в гетто было пусто. Вижу: какая-то женщина несет хлеб. Подошел к ней и спрашиваю, где здесь пекарня. Она сказала, что пекарня – на Ниской, 5. Прихожу туда и говорю парню, который там работает: «Меня отпустили с аллеи Шуха, ты сам понимаешь, в каком я виде». А я был обрит налысо и выглядел как скелет. «Хочу, – объясняю ему, – у тебя задержаться на день или два, пока не найду своего двоюродного брата».

Почему вы пошли именно в пекарню?

Потому что я из семьи пекаря. Я ему говорю: «За то, что ты меня два дня здесь подержишь, буду на тебя работать». Он рассмеялся – какой из меня работник? Во время нашего разговора пришел отец этого парня, хозяин пекарни; его фамилия была Гефен[159]. Он прикладывал к уху трубку – плохо слышал. И вот сын его, Павел, кричит, что я вышел из Шуха и хочу у них работать. А тот в ответ тоже смеется и говорит Павлу: «Возьми его наверх, найди ему какую-нибудь одежду и покорми». Я как оделся, стал совсем другим человеком.

Почему вы сбежали из вертерфассунга? Ведь там тоже можно было попробовать связаться с Элиезером?

Я не доверял немцам. А в пекарне снова завел разговор о моем двоюродном брате. Через два дня Павел сказал, что если я хочу их отблагодарить, то могу помочь им строить схрон под пекарней. Они работали по несколько часов каждую ночь.

Как этот схрон выглядел?

Под пекарней у них был подвал. Вход в подвал замуровали, а в самой пекарне, под печью, сделали другой, замаскированный вход. Нужно было выносить землю, это была тяжелая работа. Я взялся им помогать, но продолжалось это недолго – на третий день пришли два бойца из Еврейской боевой организации и стали спрашивать, здесь ли Арон Хмельницкий. Пекарь не понимал, чтó происходит, боялся, вдруг какие-то шпики. Но они сказали ему, что я буду в хороших руках, их прислал за мной двоюродный брат Хмельницкого. А мне говорят: «Мы получили приказ от Элиезера Геллера забрать тебя к нему». У этих парней даже было мое письмо Элиезеру из Опочно. Я попрощался с семьей пекаря и пошел с ними.

Улица

И куда они вас отвели?

Они привели меня на территорию щеточников. Геллер командовал группой «Гордонии» на Швентоерской, 32.

Сколько человек было в этой группе?

Где-то десять-двенадцать. Недалеко жила другая группа, что-то вроде организованной коммуны. Это был резерв, они ждали оружия.

У группы Геллера уже тогда было оружие?

Ну конечно! Причем у каждого. Но чтобы попасть в такую группу, у них должно было найтись оружие для тебя. Когда я пришел к Гел-леру, он сразу взял меня в группу с оружием. Для меня это был вели-кий день!

Это было в феврале 1943 года, верно? Пожалуйста, расскажите о встрече с Геллером.