Я пришла домой, а там никого не было. Восстание в Варшавском гетто. Истории в диалогах

Итак, Гута нарядилась дамой и отправилась к нему…

Мы знали, что у Ополиона есть родственники в Палестине, и Гута шла передать от них поклон. Его квартиру постоянно охранял какой-то веркшутц. Гуте передали фотографию Ополиона, она должна была узнать его на улице. После работы он всегда шел домой в сопровождении веркшутца, или немца с оружием. Мы договорились, что Гута, как только его узнает, даст нам знак шляпой, чтобы мы поняли: вот Ополион. Так и случилось. Когда Гута с ним заговорила, подошли наши парни, среди них был Михалек [Клейнвайс]. Он и спрашивает: «Ты такой-то и такой-то?» Тот отвечает: «Нет, моя фамилия Ополион». А Михалек на это: «Тебя-то нам и надо».

В тот день Ополион был один?

Нет, с веркшутцем, но мы его отсекли. Повели Ополиона к воротам, через ворота – на чердак и чердаками привели в нашу тюрьму на Лешно, 76. Он сидел до 19 апреля, а потом, как я говорил, его освободили.

Но деньги так и не дал?

Нет, упертый оказался.

Но вернемся к разговору о жизни коммуной до восстания. Как, например, вы отапливали свое жилище?

На чердаках мы находили разную выброшенную мебель. Брали ее на дрова – у нас в квартире была печь «голландка», – но прежде, чем унести к себе, разбирали на части. А потом устраивали «угадайку». Спрашивали: что это? Стол? Шкаф? Кресло? Кто угадает, тот и выиграл.

Что выиграл?

Ничего. Просто выиграл.

Что еще вы делали на Швентоерской?

Нам сказали, что мы должны копать тоннель от Швентоерской аж до ворот, через которые немцы снова могут прийти за евреями. Мы жили на чердаках, спускались оттуда в подвал и рыли этот тоннель. Песок носили в мешках, таскали на плечах подальше, через два-три дома, чтобы никто не заметил, что мы копаем. Когда дорыли до ворот, наша группа заложила под ними мину. Это была единственная мина, которая взорвалась, как только немцы вошли! В других местах тоже были мины, но они не сработали.

Кроме того, вы строили переходы по чердакам.

Да, проделывали дыры в стенах. Нам дали план, где долбить, вот мы и долбили, ведь мы были всего лишь рядовые солдаты. На этой улице через все дома можно было пройти по чердакам. А из подвала последнего дома мы прокопали под улицей тоннель, так что по нему можно было перейти на нечетную сторону. Была идея проложить такие переходы по всему гетто. Каждая группа строила их на своей территории. Мы начали на Швентоерской, а потом, когда перешли к Тёббенсу, начали рыть там. Будь у нас больше времени, во всем гетто устроили бы так, чтобы можно было передвигаться только по тоннелям и чердакам.

Такой чердачно-тоннельный лабиринт?

Да. То, что мы успели сделать, нам очень помогло потом, во время восстания. Немцы шли по улицам, а мы – по чердакам и тоннелям, из одного дома в другой.

Вы не успели построить тоннель на территории Тёббенса потому, что не закончили на Швентоерской?

Нет. На Швентоерской закончили те, кто пришел после нас, а у Тёббенса мы проложили через всю улицу Лешно.

Почему через две недели вы перебрались на территорию Тёббенса?

Двое наших парней – Шимон Левенталь и Юда Конский – пошли к стене, чтобы получить оружие с арийской стороны. Какой-то стукач их заметил и донес немцам. Как только их забрали, наш штаб объявил тревогу. Все группы сменили адреса. Человек, знаете ли, всего лишь человек и, если его посильней прижать, вполне может выдать.

Что случилось с этими ребятами? Они погибли?

Да, погибли. В гестапо им каким-то прессом раздавили пальцы на руках и ногах. Они были синие от боли, но никого не выдали, не выдали ничего!

Это были ребята из вашей группы, из «Гордонии»?

Да. Нам рассказывал о них еврейский полицай, который присутствовал на допросах. Потом пинкертовцы[163] рассказали, как выглядели ребята. Но мы тогда не знали, что они не выдали, поэтому все время были в боевой готовности. Сменили места, каждая группа пошла в новый схрон.

Может быть, вы хотели бы еще что-нибудь рассказать об акциях, которые проходили до восстания?

Помню, когда мы пришли к Тёббенсу, заняли нашу позицию не сразу. Неделю просидели в подвале, ждали, когда штаб отменит тревогу. Там, в этом подвале, было ужасно. Нас было очень много, бойцы из нескольких групп. Сидели с оружием, но день и ночь взаперти. И само ожидание…

Еды вам в этом подвале хватало?