Я решил стать женщиной

Мне долго делала допплерографию симпатичная девушка тоже с именем Лена, я долго лежала перед ней на кушетке, и удивлялась, какая качественная и молодая баба занимается таким серьезным и непростым делом. Я разглядывала её красивое умное лицо, - ох, лучше в ресторан с ней сходили бы, чем ловить тромбы в моих ногах.

- Перевернитесь, - я перевернулась. Надо же и голос у неё такой приятный. Она нежными движениями водила мне сканером по бедрам: Ещё что-нибудь пропоет так сладенько, и я обязательно возбужусь.

- Перевернитесь еще раз на спину и надуйте живот, - скомандовала мне Лена.

Раньше я никак не могла понять, что значит - <надуть живот>. Я старательно надувала его у врачей на осмотрах, надувала так, что он у меня чуть не отрывался огромным шаром. <Нет, не так>, - говорили они. Надувать правильно у меня никогда не получалось, потом я случайно поняла, что его просто надо напрячь. Почему они все непонятно просят его надуть? Я знала уже об этом и послушно напрягла пресс. <Хорошо!> - одобрила Лена.

Меня удивила такая тщательность, и не удивил результат - тромбоз глубоких вен. На исписанной бумажке, конечно, название пораженных вен, - их было две, и много другой информации. Мне порекомендовали сосудистого хирурга из института Вишневского - Дмитрия Феликсовича Белоярцева. Местного же его коллегу из НЦХ неожиданно подкосил тот же самый недуг, что и меня, и он был абсолютно недееспособен. Я, запуганная врачами, не оттягивая, как обычно это у меня бывает, поехала сразу к хирургу.

Здоровенный симпатичный мужик, физиономия колоритная, без интереса осмотрел мою ногу, сдавил мою икру: <Больно?> <Нет, так не больно>. Внимательно прочитал заключение допплерографии и выписал целый список лекарств, основным из них был <Фрагмин>, тоже самое, что гепарин. На него он выписал рецепт, покупать предлагалось его в какой-то определенной аптеке. Предупредил, что он дорогой и о том, что лучше начинать его колоть, как можно быстрее.

- Если затянуть с лечением, то клапаны становятся несостоятельными, то есть они не будут работать.

- И что тогда?

- Ну, это не совсем страшно, но будет всю жизнь нога отекать, будет в ноге чувство тяжести:

Мне не хотелось смерти от тромба, но мне также не хотелось толстой отекшей ноги. Я тут пол собралась менять - и как же мне в юбках прикажете ходить? Со слоновьей ногой? Нет уж. Я поехала в аптеку и после сразу в студию. Укол надо было делать в живот. Ткнуть себя самой в живот иголкой было страшно, Катя в страхе, вообще, убежала на первый этаж, чтобы не видеть этого зрелища. Я стояла: и стояла со шприцом в руках, угрожающе замахиваясь на свой живот иглой, никак не решаясь завершить начатое действие: Разозлилась на себя за малодушие и резким неуверенным движением вонзила в себя шприц. Укол безболезненный, но на животе в месте укола появилась яркая синяя гематома. В конце курса весь мой живот был синего цвета, со временем он покоричневел и, потом, желтея, не спеша приобрёл человеческий вид. О сильных синяках от уколов предупредил меня врач, и я их не боялась.

На следующий день после посещения хирурга я была на приеме у Василенко.

- Надо же! Тромбоз!? - вяло удивилась Любовь Михайловна, по её лицу я видела, что ей наплевать и на тромбоз, и на меня, и на всё на этом свете.

- Любовь Михайловна, я недавно подключилась к интернету. Я обнаружила очень много сайтов, посвященных гормональной терапии при транссексуализме. Везде на каждом из них говорится об опасности этинилэстрадиола, нигде он не рекомендуется для такой терапии. Я их распечатала и принесла Вам. Вот, смотрите, тут даже есть сайт со статистикой смертности от тромбоэмболии среди транссексуалов. Вот, посмотрите, - я начала показывать ей заранее отмеченные страницы с информацией об этинилэстрадиоле. - Вот, видите? И везде рекомендуют или просто эстрадиол, или эстрадиола валерат. Может быть, мне тоже надо пить эти же препараты?

То, что мне надо было принимать, я уже знала сама, приехала я не за этим. Приехала я, во-первых: из спортивного интереса, - что она мне пропишет теперь, я, поэтому, не стала говорить, что была у сосудистого хирурга, сказала только о результатах доплерографии; во-вторых: отдать ей эти распечатки с информацией об HRT, с надеждой, что она перестанет выписывать опасный этинилэстрадиол другим таким же пациентам-трансикам, не будет подвергать их здоровье неоправданному и излишнему риску; и в-третьих: я имела для себя ввиду, что у меня когда-нибудь, возможно, появится необходимость менять документы на женское имя, получить разрешение на это я могла только здесь, так тогда думала я, поэтому я иногда заезжала к Василенко, вроде как я её постоянная пациентка, - такой вот реверанс, ёб его мать, в её сторону.

- Да, вижу. Хорошо, оставляйте, я потом внимательно прочитаю, - было видно, что её не интересуют распечатанные мной бумажки. <Значит, всё-таки хорошая домохозяйка, - подумала я. - Сидит и думает сейчас, что приготовить мужу на ужин. Не буду мешать ей>. И мне захотелось побыстрее от неё уйти.