Я, собачка

Он объяснил, глядя на перепачканные пылью туфельки Маленькой Кисточки, что башня слишком вросла в Бумажного Принца, и уйти, оставив ее, у него попросту не получится. Но он может попытаться, забрав с собой один из ее камней. Его будет сложно нести и нельзя выпускать. С ним придется спать, есть. И прочие люди, общаясь с Бумажным Принцем, не смогут не замечать его ношу. Но со временем станет легче, а там, может, и удастся оставить камень у дороги – за ненадобностью.

– А вам? – спросила тогда Маленькая Кисточка, разглядывая камни на поистине великолепном венце. – Вам стало легче?

– Да, – сказал, ни на секунду не задумавшись, человек. – Раньше по внутренней стороне моего венца тянулись шипы.

Долго благодарила незнакомца Маленькая Кисточка. Она пообещала за его помощь принести баночку маминого варенья – самого вкусного в мире. А доброту она забывать не привыкла.

Так и решили: выдолбили один из камней – с кусочком яркого неба на нем, – взяли в четыре руки, чтобы легче было тащить, и побрели к выходу. Невидимая преграда в тот момент лопнула мыльным пузырем, и Бумажный Принц впервые за долгое время опустил ногу на тянущийся вдоль коридора бордовый ковер, кусавший босые ноги жесткими ворсинками. Потоптался, попрыгал даже – и забрал свою ношу у Маленькой Кисточки. Это был всего лишь камень. Один камень взамен на свободу.

Скоро они попрощались и с Танцующей Королевой, и с Крылатой Принцессой. Последняя сдержала слово: подарила Маленькой Кисточке земли, где были и луга, и поля, и реки. А прямо у замка, у опустившегося деревянного языка-моста, их ждала мама Маленькой Кисточки, Железная Мама, утирая платком в крохотных яблоках крупный жемчуг слез. Она сгребла в объятья детей, чуть слышно ругаясь сквозь зубы, и засияла ярче самого солнца.

Говорят, в тот момент из окна на самом верху башни вырвались сказочные звери и разлетелись во все стороны, чтобы больше никто не мог сказать о них свое колючее «не бывает».

Говорят, в королевстве вскоре распустились огромными цветами десятки мельниц, на которых работали самые трудолюбивые, самые счастливые люди. Они пели песни – и голоса их разлетались далеко-далеко, показывая и доказывая, что никакому урагану не сломить тех, внутри кого и свобода, и любовь, и самые крепкие в мире стержни.

Говорят, Бумажный Принц носит теперь другую одежду. И другое имя. Бумажный Принц – с искрой в банке из-под варенья – сделал себе украшение из того самого камня с кусочком неба, так и не сумев расстаться с ним до конца.

Но об этом расскажет уже совсем другая сказка.

Эпилог

В приоткрытое окно задувал стылый ветер. Он срывал снежинки с грузных еловых лап, неровным строем стоящих вдоль унылой стены, приносил в кабинет – и они кружились, кружились вместе с пылью и, опадая на пол, таяли, будто их и не было. В этом чертовом году весна, которая и так заявлялась в город непростительно поздно, заплутала. А календарное число в кричащей красной рамке, казалось, и вовсе издевается. Март близился к концу. Александр Сергеевич – не поэт, так, тезка, – надеялся, что март не уйдет даже – свалит, прихватив с собой приевшийся холод.

С ветром в кабинет влетали детские крики. Стоявшая напротив панельная многоэтажка выдыхала на улицу ребятню – и та радостно неслась к белой палатке, ядру небольшого квадратного дворика. Школьники там часто собирались, чаще алкашей, которых, видимо, смущала близость мусарни – если их вообще что-то еще могло смутить. Школьники шуршали себе вредной едой, показывали окрасившиеся в самые невероятные цвета языки. И без капли стеснения липли репьями к полицейским, которые тоже тянулись к центру дворовой микровселенной. Не только дети любили чипсы, шипучие конфеты и химозное мороженое. У Александра Сергеевича таких дураков – целое отделение, он уже перестал чему-либо удивляться.

Где-то неподалеку подходил к концу студенческий фестиваль, раздражая ярками снимками, то и дело мелькающими в новостной ленте. Будто ничего в этом чертовом году не случилось. Ничего. Люди продолжали жить, концерты – греметь. И ребятишки без страха заполняли собой двор, чтобы потом бурными потоками растечься по улицам.

Новости Александр Сергеевич читал чаще книг. И отмечал удивительную закономерность. С годами информации становилось только больше – но теперь вся она умещалась на крохотном устройстве, и это определенно было удобнее газет. Репортеры и блогеры мастерски цеплялись за всё хоть мало-мальски интересное, выжимали до капли, после чего благополучно закрывали свои не в меру любопытные глаза. Настоящий спринт: кто успеет раньше других рассказать, кто добудет максимально точную информацию, кто достовернее всех соврет или выдернет фразу из контекста – бороться с последним было сложнее всего – тот и победил.

– Шеф! – Дверь в кабинет распахнулась, шальной ветер попытался стащить со стола бумаги. Александр Сергеевич резко опустил на них серый совсем убитый степлер и медленно поднял глаза, уже зная, кого увидит.