Я – странная петля

Посмотрим на другой пример, чуть более смелый. На вечеринке я вижу тарелку с горой печенья, беру одно, откусываю и говорю, обращаясь к своим детям: «Это очень вкусно!» Дети немедленно берут и себе по одному. Почему? Потому что они хотят попробовать что-то вкусное. Да, но как они перескакивают от утверждения о моем печенье к выводам об остальных печеньях на тарелке? Очевидный ответ таков: все печенья в некотором смысле «одинаковые». Но, в отличие от кусков торта, печенья не являются частями одного физического объекта, и потому они чуть «более разные» друг относительно друга, чем куски торта, – но они были сделаны одним человеком из одних ингредиентов с использованием одного оборудования. Все эти печенья из одной партии относятся к одной категории. По всем значимым параметрам они для нас взаимозаменяемы. Разумеется, каждое из них уникально, но в контекстах, которые имеют значение при употреблении человеком печенья, они почти наверняка эквивалентны. Поэтому, если я говорю об одном конкретном: «Ничего себе, как вкусно!», смысл моего утверждения благодаря силе аналогии неявно перескакивает на любое из них. Да, бесспорно, довольно тривиальная аналогия позволяет перескочить с одного печенья на другое, когда все они берутся с одной тарелки, но все же это аналогия, и она позволяет воспринять мое конкретное утверждение «Это вкусно!» как общее утверждение про все печенья сразу.

Возможно, для вас такие аналогии выглядят слишком несерьезно. Первая подразумевает аналогию между несколькими кусками одного торта, вторая – аналогию между несколькими печеньями на тарелке. Такие банальности вообще достойны называться аналогиями? Для меня в этом нет сомнений; в самом деле, большая часть нашей богатой ментальной жизни состоит из плотной ткани мириадов незаметных, расхожих аналогий не сложнее этих двух. Однако мы настолько привыкли принимать такие расхожие аналогии как должное, что склонны считать, что слово «аналогия» должно обозначать что-то куда более возвышенное. Но один из самых частых рефренов моей жизни таков: мы должны с большим уважением относиться к тому, что выглядит банальнейшей аналогией, поскольку именно они зачастую берут начало в самых глубоких истоках человеческого сознания и обнажают их.

Использование аналогий в обычной жизни

Как мы только что увидели, замечание, сделанное с целью высказаться о ситуации A, может неявно примениться к ситуации B, даже если не было намерения говорить о B и B вовсе не было упомянуто. Для этого требуется только простая аналогия – непринужденное отображение, которое обнаруживает, что обе ситуации по сути имеют одну основную структуру или концептуальное ядро – и тогда дополнительный смысл можно будет прочитать вне зависимости от того, решит ли человек это сделать. Короче говоря, утверждение об одной ситуации можно услышать так, будто его сделали об аналогичной – или, вводя слегка технический термин, изоморфной — ситуации. Изоморфизм – это всего лишь формализованная и строгая аналогия – такая, в которой сеть параллелей между двумя ситуациями произносится недвусмысленно и четко, – и дальше я буду свободно использовать этот термин.

Когда аналогия между ситуациями A и B вызывающе очевидна (не важно, насколько она проста), мы порой используем ее, чтобы говорить «намеренно случайно» о ситуации B, притворяясь, что говорим лишь о ситуации A. «Эй, Энди! Снимай свою грязную обувь, когда заходишь в дом!» Эта фраза, брошенная в адрес пятилетнего сына, который топчется на пороге со своим другом Биллом, тоже вымазанным в грязи, очевидно, адресована Биллу в той же степени, что и Энди, путем очень простой, очень прозрачной аналогии (скачок с одного мальчика на другого, если угодно, очень похож на предыдущий скачок с одного печенья на другое). Намек по аналогии позволяет нам передать сообщение вежливо, но эффективно. Конечно, нам нужно быть уверенными, что человек, на которого направлено наше неявное сообщение (здесь это Билл), в курсе аналогии A/B, иначе наша хитроумная и дипломатичная уловка пропадет зря.

Вперед и вверх по нашей цепочке примеров! Люди в романтических ситуациях используют такие схемы постоянно. Однажды вечером, во время страстного и нежного объятия Ксеркс спросил свою дорогую Йоланду: «У меня изо рта плохо пахнет?» Он совершенно искренне ждет ответа, и это весьма заботливо с его стороны, но в то же время его вопрос несет в себе (намеренно или нет) второй смысловой уровень, уже не такой заботливый: «У тебя изо рта плохо пахнет!» Йоланда отвечает на его вопрос, но, конечно, она также мигом подхватывает возможный альтернативный смысл. Вообще-то, она подозревает, что настоящим намерением Ксеркса было сказать ей о запахе у нее изо рта, а не узнать насчет своего – он просто был дипломатичен.