Я - Тайига

— О, вы ведь не знаете! — возликовал Хлыщ. — Тут такая пикантная история образовалась, пока вы в темнице сидели… Вионот передумал на Мионе женится, а прежний ее жених уже успел новую невесту для себя подыскал. По всему — брошенка. Да она за предложение канцлера как утопающая за соломинку и ухватилась.

Рыжий, хохотнув, добавил:

— Знаю я эту породу девиц. Замуж стремятся правдами и неправдами. Да их даже то, что с телом своим расстаться придется, не остановит. А если при этом старый жених на молодого да симпатичного поменяется — с ума сойдут со счастья.

— Может и так, да только Мракус не купится на это.

Я в удивлении воззрилась на Анри. Он что, всерьез рассматривал этот безумный вариант. Но лицо у несносного типчика было серьезно.

— А потом, — продолжил рассуждать Анри, — чтобы Мракус брак признал, венчаться следует по нашим обычаям. А для этого артефакт Силы нужен.

— Так Ригана по такому случаю Нэлиусу Меч Теней прислали. Мы его лично привезли. Он, конечно, сломан, но для проведения обряда сойдет…

Тут Анри подскочил:

— А давайте-ка я сам взгляну, что там в Часовне делается…

А я соскочила. И завертелась в нетерпении у закрытых дверей, требуя впустить внутрь. Я им такую свадьбу устрою. Век не забудут!

12. Свадьба с отягчающими обстоятельствами

Снаружи часовня выглядела намного выигрышней, чем изнутри. Там, хоть все строго, без изысков, но безупречно ровные стены черного мрамора и заостренный купол со святым трилистником пленяли своей изысканностью. А здесь каменная кладка неровная, местами и вовсе обвалилась, кругом пыль да паутина. Завернув за алтарь, я увидела темную лестницу-серпантин. Где-то в глубинах мой кошачий взгляд разглядел слабый намек на свет, а мои чуткие уши уловили чуть слышные шорохи. Входящие следом за мной в часовню Анри и его новоиспеченные помощники заставили меня стремглав броситься вниз, чтобы успеть первой.

Лестница оказалась довольно длинной. И чем глубже в недра Кургана она вкручивалась, тем становилось холоднее. Вскоре чугунные ступени сделались невероятно скользкими, и мне пришлось двигаться осторожнее. Наконец внизу ярко замерцало все увеличивающееся в размерах световое пятно, а на заиндевелых стенах зашевелились тени — мрачные и длинные. Добежав до арочного входа, я взъерошила шерстку, чтобы стало чуть теплее, и осторожно заглянула в помещение.

Оно больше напоминало застенки, чем святое место: на стенах вперемешку с зажженными факелами висели проржавевшие цепи и кандалы. Напротив входа в глубокой нише стоял саркофаг с вылепленным гордым профилем Мариона Синезубого. Справа от меня что-то большое и овальное прислонилось к стене, задрапированное атласом. Таким же белоснежным как пышное платье Миона. Моя сестра, кутаясь в накидку из горностая, застыла рядом с гробом. Он стоял на обычном, грубо сколоченном столе, а стол тот был сдвинут по левую сторону от входа. Миона хмурила свое кукольное личика и не сводила небесно-голубых глазок с канцлера Нэлиуса.

Выглядел сей надменный муж на удивление странно. В своем неизменном черном колете и кожаных штанах, он ползал по каменному полу с линейкой и циркулем и самозабвенно вычерчивал угольным грифелем что-то сложное на полу. От нагромождения кругов, треугольников, лучей и странных иероглифов рябило в глазах. В настоящий момент Нэлиус, по-детски высунув язык, увлеченно покрывал центральный круг длинной вязью незнакомых мне символов. Но на одном из них запнулся и поднял покрасневшие от усталости или от пыли глаза на Миону.

— Дорогая, скажи настающую дату твоего рождения.

— Зачем? — нервно поинтересовалась Миона.

— Для расчета формулы, — нетерпеливо отозвался жених.

— К чему все это? — разозлилась невеста. — Вы обещали священника, а его нет. И вместо того, чтобы мне хоть что-то объяснить, вы бормочите «Позже дорогая» и ползаете по полу как годовалый малыш. Да еще и палец мне своим грифелем до крови прокололи! Если это розыгрыш, то на редкость глупый!

В последней фразе она буквально сорвалась на визг.

— Еще чуть-чуть, дорогая, и будет вам свадьба, — канцлер сильно нервничал. — А пока прошу, дорогая, скажи мне ваш настоящий возраст.

— Только если скажите, где священник! — гневно топнула ножкой Миона. — И если через пять минут он не появится, клянусь Святой Троицей, я ухожу.

Канцлер резко распрямился и прошипел:

— Ты будешь делать то, что тебе скажу. И уйдешь, когда тебе разрешу… д-дорогая. А теперь просто назови мне день, месяц и год твоего рождения.

Мне стало по-настоящему страшно. Лицо Нэлиуса потемнело, а грифель хрустнул и осыпался мелкой крошкой на формулу. Канцлер так крепко выругался, что моим ушам, несмотря на холод, стало жарко. Но Миона никак не хотела проникнуться ситуацией. Она смерила Нэлиуса надменным взглядом, которому позавидовала бы сама королева:

— Я не привыкла, чтобы со мной так разго…

Мне показалось, Нэлиус плюнул. По крайней мере, что-то черное и вязкое быстро отделилось от его губ и уродливой кляксой запечатало рот Мионе. Она замычала и безуспешно принялась сдирать с себя повязку.

А я разозлилась.