Я - твое поражение (СИ)

Бросив тонкую подушку мне под поясницу, немного приподнял тело для удобства проникновения. Глубоко вдохнув, я зажмурился, ожидая грубого толчка, но ты вновь, словно задумавшись, медлил, и только слегка развёл мне бёдра. Лежать в таком виде было нестерпимо стыдно, и я попытался форсировать события, приподняв одну ногу, легко закинул тебе на поясницу, недвусмысленно приглашая к соитию. Это вышло инстинктивно, я не хотел заставлять тебя, а тем более подгонять, ты же воспринял мой жест именно так. Глухо заворчав, выплеснул всё содержимое фиала на ладонь и быстрым движением втёр мне в анус.

— Гефестион! — из глубины души вырвался стон, точно конь перед высоким препятствием, ты запнулся, в глазах промелькнул страх.

Я льщу себя осознанием того, что единственный знаю, как выглядит твой страх!

Мы изнывали, желая получить нечто новое, но и боялись потерять уже существующее: доверие, нежность, детские тайны, словно после мы не сможем быть прежними, никогда не вернёмся в наши искренние отношения.

Пальцами ты постарался растянуть упругое колечко мышц, наверное, это было непросто: я крупно вздрагивал от каждого прикосновения, и моё тело сводило непроизвольной судорогой.

— Гефестион, прошу, доверься мне. — Ты взмолился, с трудом проталкивая один палец.

Меня затрясло, как только я ощутил его внутри себя. И пусть это была только одна фаланга, моё тело отказывалось подчиняться хозяину. Хмель испарился, и я видел тебя с раздувающимися от напряжения ноздрями, сражающегося и не получающего подмоги.

Это всё Асклепий, он завидует мне! Он не хочет отдавать своего жреца!

— Я никогда не буду его, я принадлежу Александру!

И как только я произнёс про себя эти слова, то почувствовал, как напряжение спало. Ты, воспользовавшись ситуацией, успел добавить второй и третий палец. Время от времени смачивая слюной, погружал их до самого основания ладони. Мы приближались к кульминации. Когда пальцев было уже мало, я, задыхаясь от вожделения, приподнялся, прижимаясь к твоему горячему члену.

Всё равно, что будет дальше — блаженство или мука!

Я хотел тебя и, наверно, умер бы на месте, если бы ты не понял моих намерений и не убрал пальцы, приставляя кончик члена к разработанной дырочке. Как в бою, мы устремились навстречу друг другу, и непонятно, кто более жаждал этого соития, потому что мы рухнули в любовь, как воины, сохраняя честь, кидаются на меч без сомнений и сразу. Ты погрузился в меня полностью, с первого раза войдя до основания и замер, тяжело дыша, упираясь локтями в изголовье ложа, застонал, точно охваченный мистическим экстазом. Боли не ощущалось, а если она и была, я не чувствовал, напротив, безграничная нежность разлилась по всему телу, и я, не сдерживаясь, громко застонал следом. Ты бездумно уставился на меня, словно видел впервые.

— Что, Гефестион? Что с тобой?

— Мне хорошо, Александр, я так счастлив!

Немного успокоившись, ты, повинуясь инстинкту, поддался назад и вернулся более резко, вжимая меня в серые полотняные простыни. Брызнула кровь. Всё, что я мог ответить, так это только изогнуться, раскрываясь полностью, вобрать в себя все твои желания, тревоги, мечты и всё твоё безумие. Я взял твой страх и понёс его в себе. Отныне ты избавился от присущей людям неуверенности. Нет, она не исчезла, я стал её хранителем, точно обоз при войске, я скрыл в своих недрах то, чего не стоило показывать никому, но то, в чём ты время от времени нуждался.

Мы были неопытны и чересчур спешили, поэтому не смогли растянуть удовольствие так долго, как хотелось. Сгорая от желания, ты вскоре глухо вскрикнул и излился в меня, а я, замерев, крепко обхватил твои бёдра ногами, приподнялся и тоже закричал. Мир исчез, я ослеп, перестал быть Гефестионом, утратил всякое понятие о времени и о себе. Я стал частью тебя и более не имел ничего отдельного.

Отдыхая, ты доверчиво ткнулся носом мне в плечо. Мы не разговаривали — зачем? Итак всё предельно ясно: секс не разрушил связь наших душ, того, что мы оба боялись потерять - напротив, он возвёл нас на новою высоту, подарив ранее не испытанные переживания. Обнажённые, лежа в любовных объятиях, даже не подумали вымыться. Усталая нега завладела взмыленными телами. Любуясь друг другом, мы только и делали, что улыбались.

— Пшёл вон! Зашибу, щенок! Царя не узнал?!

Слишком поздно мы отреагировали на крики у входа в палатку. Твой телохранитель, верный приказу, попытался задержать царя Филиппа, хотя бы на несколько мгновений. Но это нас не спасло. Полог взлетел, отброшенный могучей фигурой входящего, и красное лицо Филиппа расплылось в довольной ухмылке!

— Вот так дела! Придётся Аминтору выставить мне проигранное вино! Завалил-таки, сыночка, своего дружка!

Чувствуя, как покрываюсь мурашками, я схватил покрывало и быстро в него закутался.

— Не прячься, Гефестион, это нормально! Только теперь брысь отсюда, мне надо обсудить с Александром кое-какие планы.