Я - твое поражение (СИ)

Олимпиада молча смотрела на него, не сходя со своего ложа, не говоря ни слова, ожидая моих действий. Молниеносный бросок, и змея беспомощно забилась в крепком захвате пальцев. Я выбрал молодой экземпляр, от силы имевший полгода жизни, со взрослой коброй боялся не справиться, но даже эта гадина с такой силой обвивалась вокруг руки, что кровь бросилась мне в лицо. Не показывая вида, приблизился к царице и склонил голову, продолжая удерживать ядовитую дрянь.

— Это мой подарок тебе, о достойная из цариц.

Олимпиада не отстранилась, но и руки не протянула, лишь её губы тронула насмешливая улыбка. Я уже не знал, что делать с коброй: посадить в корзину или продолжать угрожать женщине, которая хочет разлучить нас, как вдруг Олимпиада заговорила:

— Подарок — дрянь, впрочем, как и даритель. Ты не сумел впечатлить меня, мальчик, своим дешёвым фокусом, и твоя дерзость заслуживает сурового наказания. Хватит одного моего крика, чтобы сюда ворвались царские телохранители и пронзили тебя мечами!

— Я предвидел такой исход, моя госпожа.

— Тогда ты ещё и глуп?!

— Я влюблён.

Олимпиада, тяжело вздохнув, велела мне отпустить змею обратно в корзину.

— И чего ты хочешь от меня?!

— Чести служить вам и вашему божественному сыну.

Мне по зарез надо было добиться благосклонности твоей матери, и я был готов давать любые обещания, но многоопытная в придворных интригах царица держала меня на расстоянии, и какие бы я не приготовил льстивые фразы, все они вызывали только кислую усмешку. Возможно, драгоценности исправили бы дело, и в последующие дни я выскреб все свои сундуки, но и тогда Олимпиада оставалась неприступной. Отчаявшись, я не находил себе места, мой отлично разработанный план трещал по швам, пока на одном из пиров я не встретился с Караном.

Ты помнишь Карана? Твоего старшего, незаконнорожденного брата от рабыни-гречанки?

Сколько ему было лет?! Двадцать пять или двадцать шесть?! Чернобородый, удивительно похожий на Филиппа, с густыми вечно насупленными бровями. Каран, много времени проводивший в походах, отчего его кожа стала подобна дублённой шкуре старого мула, а обкусанные губы вечно изрыгали солдатские непристойности ничуть не меньшие, чем мог измыслить сам Филипп. Твой старший брат уже тогда считался любимчиком отца - поговаривали, будто бы в приступе пьяного откровения, царь высказал желание сделать наследником именно его!

— Александр больше эпирец, нежели македонец! У него слишком нежное седалище для македонского трона! — временами добавлял Филипп в разгар пьяных разговоров о будущем царского дома.

Парменион также склонялся к кандидатуре Карана, даже тайно выдал за него свою единственную дочь. В истории Македонии уже не раз случались подобные прецеденты, когда на престол всходили отнюдь не законные наследники. Взять хотя бы твоего отца, бывший регентом при малолетнем законном царе Аминте, своём племяннике, он железной рукой отодвинул его от трона и сам надел корону македонских правителей. Только глупый мог не догадываться о существовавшей тогда для тебя угрозе.

— Доблестный Каран, — подошёл к нему на пиру, держа в руке наполненный вином кубок, — я слышал целые легенды о твоей храбрости в сражении против дикарей, позволь же выпить с тобой и восславить богов за победы македонского войска!

Лежащий в объятиях обольстительных танцовщиц, твой брат смерил меня насмешливым взглядом, не торопясь расцеловал одну из них, смуглокожую Эвину, и велел плеснуть себе в килик немного вина.

— Гефестион! Я тоже наслышан о тебе. Обозный офицер, предводитель ослов и бродячих шлюх!

Я проглотил оскорбление так, словно это был самый восторженный комплимент, широко улыбаясь, склонился перед Караном. Так, чтобы стал заметен кинжал вождя медов, до времени прикрытый плащом.

— А это у тебя откуда?

— Подарок Крисида, моего нового друга.

— Отличный клинок, сколько хочешь за него?

— Извини. Вещица не продаётся!

Вынув внушительной длины клинок из грубой бронзы в кожаных ножнах, передал Карану. Тот даже присвистнул, разглядывая обоюдоострое, тонко отточенное лезвие. В чёрных глазах появился завистливый огонёк. К своему несчастью, твой брат не обладал хитростью отца, и если ему нравился конь, меч или женщина, он тотчас громогласно об этом заявлял, не желая таить мысли. Солдаты любили подобную прямолинейность, едва ли не на щитах носили Карана, но то, что хорошо на поле боя, может стать губительным во дворце. Заметив его неподдельное желание обладать вещицей пленного меда, я сделал вид, будто не понял его желания, и,равнодушно запахнув плащ, отошёл к группке придворных, окружавших тебя. Занятый разговорами с Птолемеем, ещё одним бастардом Филиппа, ты не заметил моего отсутствия и только улыбнулся, принимая вино.

С того дня Каран начал искать возможность завладеть понравившимся кинжалом. Предупредив Феликса и Гестию, я как ни в чём не бывало продолжал участвовать в придворной жизни.