Я - твое поражение (СИ)

Меня провели в один из домов, там, в подвале, на вонючей подстилке из соломы корчился дикарь, избитый, посаженный на толстую собачью цепь.

— Пей. — Я протянул ему мех с разбавленным вином.

Не знаю, что более поразило фракийца: моё милосердие или то, что я заговорил на его родном языке.

Сильно отстающий в живости ума и ораторском искусстве, незаметный середнячок в обращении с мечом — мне, как никому другому, легко давались только лингвистические труды. К шестнадцати я владел в совершенстве греческим и персидским, иллирийским, фракийским, несколькими наречиями скифов, бактрийским языком, и даже житель далекого Крита не смог бы отличить моё произношение от говора соотечественника.

Присев на корточки перед жадно пьющим пленником, я через некоторые время отобрал у него питьё.

— Не спеши, я оставлю его тебе и принесу ещё.

Злобные глаза дикаря изучающе уставились не меня. Провоцировать его было слишком опасно и потому, оставив вино, я быстро вышел.

Визит повторился и на следующую ночь. Ты, пока сидел в крепости, ожидая сведения от лазутчиков, время от времени, чтобы не расхолаживать войско, гонял солдат по горам, уча сражаться в узких ущельях, я везде следовал за тобой и большей награды не требовал. Давая отдых измученным тренировками солдатам, в полдень мы находили уединённую пещеру и, точно древние боги, предавались любви на голой земле.

Однажды мы набрели на странный провал: снаружи у входа были разбросаны куриные кости и привязанные к ним разноцветные лоскутки шерсти, на самом камне виднелась полустёртая надпись. Ты спросил проводника из греков, что сие означает, тот пожал плечами.

— Даже самые древние старики не смогут ответить тебе, царевич. Кое-кто считает, что это открытое чрево матери земли, и, если спуститься в его глубь, то можно встретиться с богиней и услышать стоны её детей — поверженных титанов. Наши женщины приходят сюда будучи бесплодными и молят богиню-мать осчастливить их потомством.

Ты склонился над узким проломом, осветил его недра услужливо податным факелом и разочаровано вздохнул.

— Слишком глубоко. И темно.

В этот момент невидимый кто-то закричал в глубине, звук, похожий на человеческий вскрик, заставил тебя отпрянуть и схватить меня за руку.

— Гефестион, там действительно страдает живое существо!

— Нет, Александр, это звук водопада. Под скалой, наверное, протекает река, капли, скрываясь с камней, звучат, как голоса нимф.

— Ты не веришь в сказание?

— Верю, но не хочу, чтобы ты полез туда! Идём, Александр, у нас много дел!

Задумавшись, ты свесился над расщелиной, вслушиваясь в звуки доносившихся с глубины. Затем, широко улыбнувшись, велел принести верёвку и, обвязавшись ею, крикнул телохранителям, чтобы держали.

— Отлично, но ты не пойдешь туда один!

По твоему примеру, я также перехлестнул конец толстой петли у себя на талии, упираясь ногами в камни, стал спускаться следом. Мы захватили пару факелов, пропитанных свежей смолой, и как только добрались до дна пещеры, зажгли один из них от искры. Своды пещеры представляли собой сплошной каменный мешок с уродливыми солевыми подтеками, вглубь уходил низкий глубокий ход.

— Сюда, — махнул ты рукой и, пригибаясь, пошёл под сверкающие влагой камни, протиснулись, прижимаясь почти к земле, двинулся навстречу темноте. Тишина пещеры время от времени нарушалась уже знакомым криком, меня каждый раз передергивало от страха, но ты, не раздумывая, шагал только вперёд. Вскоре, ход расширился и превратился в небольшой зал. Прямо посередине высилась фигура женщины, высеченная из древнего сталагмита. От одного взгляда на неё меня затошнило: эдакое ожиревшее тело, уродливые груди, бёдра в складках и дряблые, отвислые ягодицы. Женщина казалась обнажённой, после я заметил у неё тонкий поясок на животе с лёгкими подвесками. Несомненно, это была древняя богиня земли. Лица у статуи не было, стёртая поверхность не обозначала черт. Только волосы, забранные в тугие косички, обвивали безликий образ.

Крик повторился, он казался уже совсем близко.

Ты посветил факелом по стенам, ища ещё один проход и, вскоре, удалось обнаружить три разных коридора, уводящих вниз.

— Гефестион, будь здесь, я быстро. Свети мне факелом, чтобы я нашёл дорогу назад!

— Ты никуда не пойдёшь!

— Гефестион?!

Схватив за плечи возлюбленного, я грубо впечатал тебя спиной в мокрую стену, сходя с ума от неведомо откуда взявшегося ужаса, закричал в лицо.

— Хватит! Идём назад! Здесь не на что смотреть! Не искушай божественную матерь, она и так слишком милостива к нам!

— Перестань!

Оттолкнув, ты направился к проходу, ступая по истёртым ступеням, полез в самое жерло священной пещеры. Проклиная тебя и себя заодно, я поспешил следом, зажимая нос от вони и ядовитых испарений, буквально влетел в спину, когда ты вдруг резко остановился. Трясясь от жутких предположений, посмотрел через плечо и поначалу увидел только непроглядную тьму, даже света факела не хватало, чтобы развеять её! И всё же кто-то там был, страшный, угрожающий нам.

Тебе!