Я твой день в октябре

– Её и дочь ты не забудешь и так никогда, – Михалыч закурил уже черт знает какую по счёту папиросу.– Но к ним не ходи больше. Не звони и не пиши. Жить тебе здесь он, конечно не даст. Оскорбил ты его донельзя. Но ты душу-то расправь, плечи, ум-разум. Ты самец. Мощный, жесткий, бесстрашный. И согнуть тебя – целую ораву надо звать. Ты жизни ведь не боишься?

– Нет, – Лёха пожал Михалычу руку. – Спасибо, дядь Миш! Я свет увидел. Есть свет. И я до него дойду. Сам. Всё. Пошел я.

– А есть кто будет? – крикнула снова тетя Оля.

– Я скоро вернусь, – крикнул Лёха уже с улицы. Он бежал. Странно. Ещё час назад не мог. Ноги не гнулись. Бежал и бежал. Тяжело дышал, спина вспотела. Но он бежал. Причем не думая, куда. И очнулся только у воды. На берегу Тобола возле зарослей камыша. Разделся, разогнался и с разбегу нырнул в осеннюю воду. Вынырнул и, болтаясь посреди реки как поплавок, говорил громко и твердо сам себе.

– Я вернусь! К себе! Я обязательно вернусь! Ждите меня там, где я обязательно нужен. Я уже в пути. Я вернусь! Течение медленно уносило его вниз. Заметил это Лёха. И изо всех сил рванул к своему месту. Против течения.

30.Глава тридцатая, заключительная

Все совпадения названий, имен и событий – случайны.

Было у отца три сына. В сказке. Двое умных, а третий – дурак. Короче, отцу сильно повезло. Дурак всего один. А потому было ему на кого ставки делать. Но в сказке, возможно, умные детки очень сильно облегчили бы жизнь батину. Зарплатами, женами работящими да своими собственными мозгами крутили бы они в сторону обеспечения всем жизненно потребным родительской старости. Но в жизни есть ещё одна правильная поговорка: «дуракам всегда везёт». Сказочные умники, если кто читал и помнит, быстро набрались ума и свалили от папы с мамой в тридевятое царство, где им, башковитым, пообещали всего хорошего. Тонны денег и море достойных ума ихнего дел. И, естественно, «кинули». Потому, что все умные всегда думают, что их, наделенных разумом, «кинуть» невозможно. Потому дурят в первую очередь именно их, к обдурёжу не готовых. Отца, ясное дело, в старости кормил, поил и радовал последний сынок. Дурак. Потому, что ему, как и всем дуракам, повезло. Положено по поговорке повезти – стало быть и повезло. Кто-то не понял вообще, что ума ему не дадено шибко уж такого блистательного, да и пристроил его на хлебное место, где надо было только вкалывать, а не умом думать.

Лёха у родителей был один. И до женитьбы на действительно очень хорошей дочери секретаря обкома КПСС вполне сходил за умного. Учился хорошо, книжки читал и даже на работу его взяли такую, куда берут умных.

Но после женитьбы родственники все однообразно высказались, что он дурак полный. Полез кататься не в свои сани. И не стали с ним больше дружить. Да и предрекли ему судьбу неказистую, которая в ближайшем обозримом будущем посадит его по горло в глубокую не очень тёплую лужу. Все свои и родные родственники у Лёхи сами вроде умными были, а потому женились только по рангу, и в свои собственные сани чужеродных тел не сажали. Просто им всем повезло как нормальным дуракам, которым везение на роду написано. Парадокс, в общем. Полезный.

Ну, окончив два ВУЗа, разошелся Алексей Малович с женой, хоть и не развёлся официально пока. Вернулся на родину, а его редактор на работу не взял. Потому, что это был умный редактор, а слух о том, что теперь семье Альтовых Лёха и не родственник, и не друг желанный, разлетелся по маленькому Зарайску быстро. И подставлять свою редакторскую голову под возможный щелбан Альтова с оттяжкой ему было не интересно.

Побегал Лёха по всевозможным, далёким от журналистики местам, чтобы хоть как-то зарабатывать даже малость. У родителей деньги просить не ворочался язык. Они его кормили и уже это было для Лёхи вполне стыдно.

Он думал о том, чтобы вернуться на работу туда, где он уже прошел испытание. В Горьковскую молодежную газету. Но ехать было не на что. И жить в первый месяц до первой тамошней зарплаты денег тоже не имелось. Можно было занять. Но при одной мысли об этом ему становилось так нехорошо, будто он вернулся из Москвы, где не в элитном ВУЗе учился, а бичевал на вокзале два года.

Устроиться в Зарайске можно было только строителем, который пашет без квалификации на подхвате. И уже почти нанялся он в зарайский строительный трест. Но случайно зашел как-то на стадион. В то время, когда его тренер Ерёмин тренировку вёл.

– Я пить прекратил, – сказал Лёха Николаю. – Уже два месяца не прикасаюсь к стакану.

– Кто б сомневался, – пожал ему руку тренер. – У тебя психоз был. Пьянка в него вполне вписывается. Но сейчас нервный срыв прошел, и ты должен был сам догадаться и понять, что ты дурак.

– Дурак? – улыбнулся Алексей.