Я твой день в октябре

– Типичный, – Ерёмин сел рядом с Лёхой на нижнее сиденье трибуны. – Ты что, рассчитывал жить прежней вольной жизнью после свадьбы? Даже если бы женился на швее с «Большевички», которая зарабатывает крохи, да ещё и сирота. Хрен бы! И там ты был бы уже не свободен. Но швея быстро бы научила тебя и по дому работать, и деньги в семью сдавать. А тебе, бляха, не повезло. Тебя взяли в семью великана местного, как кусок пластилина. И когда надо будет, слепить из него то, что нужно семье. Взяли на полное гособеспечение. Пальцем не надо было шевелить. Всё сами в рот клали, только жуй! Был у меня такой приятель. У жены батя генералом работал. Вот приятель спился и сдурел. Он в семье не мужиком был, а кем-то вроде ребёнка-сосунка. Всё ему дали. Даже автомобиль. Потому, что тесть хотел видеть зятя будущим генералом. Вовка-то уже отслужил рядовым и его послали в училище. Слава богу, в том же городе. Ну, отучился и год всего лейтенантом был. А потом за три года стал подполковником. Но до того ему военная работа поперёк горла была, что он сперва развёлся, потом его с работы комиссовали вроде бы по здоровью. А делать-то он больше не умел ничего. Пить начал. Пришибли года три назад в кабаке. Сейчас инвалид.

– Похоже на мою жизнь, – сказал Лёха. – Разве что ещё не инвалид.

– Ты просто дурак. – повторил тренер. – Понимаю, что любовь – штука коварная. Но тебе надо было вовремя сообразить, что жить тебя заставят по законам семьи. Работать определят туда, где ты будешь расти вверх и заменишь тестя своего во власти. Андрюха-то, вон он, кстати, разминается, отказался по стопам отца идти. И брат старший тоже. Но они дети его. Им легче не согласиться и сбежать из-под контроля. А ты кто? Приобретение случайное. Подходящее. Куда бы ты, блин, делся? Забрали бы из газеты в обком так внезапно, что ты и хрюкнуть бы не успел. Но ты забузил. Верно? И с женой, я просто догадываюсь, вы стали жить каждый по-своему. Без надзора тотального. Ну и жена тебя, мягко говоря, попёрла. И теперь тебе здесь, в Зарайске – не жизнь. Даже если тесть не приказывал ограничить тебя в допуске к престижным работам, то ни один начальник тебя сам не возьмет. Подстрахуется на всякий случай.

– Да верно ты всё говоришь, Николай, – Лёха комкал в руках свою сумку спортивную. – Но из этого и выходит, что я, действительно, круглый дурак.

А раз уж дурак, то дуракам всегда везёт. Причём всем. Повезёт и мне.

– Если обратно не станешь проситься. Скорее всего, они этого ждут.

Лёха засмеялся.

– Мне вот совсем недавно ещё двое сказали, что они ждут, когда я, виноватый, приползу весь в слезах и соплях. И меня простят, навешав кучу условий. Нет. Не вернусь. А работу найду. Дурак ведь. Значит, никуда не денусь. Повезёт и мне.

– Ну, речь не мальчика, но мужа, – сказал тренер. – Короче, пока спорт – твоя работа. У нас в сентябре-октябре четыре соревнования, включая первенство области. Ты – член сборной, мастер спорта. Тренируйся, выступай. А я дам тебе талоны на питание, которые хоть все можешь поменять на деньги в «Колосе». Там всем нашим меняют. Это будет зарплата твоя. Примерно такая, как в редакции. Сто тридцать пять рэ. А потом и работу найдешь по профилю. Успокойся. Грудь выкати. Ты же гвардеец-десантник. Вот и не роняй слюни, герой.

Через три дня Лёха начал настырно тренироваться. И выступал неплохо. На первенстве области даже второе место занял. И снова почувствовал себя сильным. И телом, и душой. Денег хватало. Домой еду покупал. Маме – отрезы на два платья принёс из тканей, которые она любила. Бате купил фотоаппарат «Зенит-Е». Хороший. Фотографы его ценили. От Альтовых никаких движений не было. Только мама иногда привозила Злату, дочку и внучку, домой на день-два. И Лёха радовался, играл с ней, удивляясь тому, какой умненькой растёт дочь.

– Работу ищешь? – спросил его после соревнований в конце ноября Ерёмин.

– Она меня сама найдёт, – улыбнулся Лёха. – Я пока всё тот же дурак. Значит, повезёт.

– А то бери группу малышей. Тренируй. Сто пятьдесят оклад. Три раза в неделю по два часа. Плохо, что ли?

– Здорово, – согласился Алексей. – Но мне надо в газету. Я отравлен уже, Николай. Журналистикой. И противоядия нет. Не придумали пока.

В начале декабря Лёха прилетел с соревнований из Свердловска. Отдохнул дома день, а с утра девятого числа пошел в городской комитет комсомола. К первому секретарю Андрею Клавинцу. Просто так пройти не вышло. Тормознули на входе. А у Лёхи из документов – паспорт и всё. Этого оказалось мало, чтобы приблизиться к самому высокому комсомольскому начальнику.

– А позвонить вы ему можете по внутреннему? – спросил Лёха дежурного милиционера.

– Ему не могу. Только в приёмную, – сержант набрал номер. – Что сказать?

– Алексей Малович из Москвы вернулся. Хочет встретиться.