Я увожу к отверженным селениям

вославной. Молитесь за врагов ваших, сказал Господь. Пусть и молятся за власть имущих, как за врагов. Нет власти аще не от Бога. Так. Но апостол учил, что если власть восстала против Бога, то христиашш истинный не послужит в храме власти той. Плоды рук своих отдай власти нечестивой, а душу для Господа сбереги. Вот как мой батюшка учил. За то, что от сана не отрекся, облыжно не оговорил себя в плутнях, как того власти востребовали, десять лет на Колыме был. Вер нулся — за Сталина молиться не пожелал, и заслали его не весть куда. И меня сюда. Зашумели... Суп принесли... Авось

Господь смилосердствуется и водички малость дадут, — тяже ло кряхтя, Ефросинья с трудом поднялась с нар. Вернувшись на место, она бережно, боясь пролить хотя бы каплю, хлебала большой деревянной ложкой мутную баланду. Когда в трех литровой банке осталось совсем на донышке, а случилось это очень скоро, она протянула баланду Рите.

— Поешь, девонька, не смотри, что тут мало. Поварешка-то поллитровая, плеснут ее в посудину, только донышко по кроют.

— Я не хочу, — отказалась Рита, глотая голодную слюну.

— Ешь! Банка-то, правда, из-под краски, снаружи красили забор в зеленый цвет, а посудину нам бросили, как псам смер дящим. Хорошо хоть такая есть.

— Нас трое, — наотрез отказалась Рита. — Ешьте уж сами, оголодали вы.

— И то, поем... грязи-то сколько. Помыться негде... Пни ныне корчевали, болота кругом... Лес валить легче, не пошлют, — сокрушалась Ефросинья.

После ужина в барак вошел надзиратель.

— Кострожеги! Ко мне! — закричал он.

Женщины понуро поплелись к выходу.

— Одна, две, три, — отсчитывал надзиратель, — семь, восемь, девять, проходи, что засмотрелась? Четырнадцать, пят надцать, шестнадцать. Точно, как в аптеке. Пошли! — послы шался лязг засова и тихое позвякивание ключей.

— Намаялись — и костры жечь, — вздохнула Ефросинья.

— Какие костры? — удивилась Рита.

— Света электрического нет, вот и жгут всю ночь, чтоб часовым видно было. Боятся, как бы не убегли мы. Куда по174

бежишь-то? Вокруг — лес нехоженный, болота. Заблудишься, звери порвут. В нашем селе, где мы с батюшкой жили, леса дремучие, но до этих им далеко.

— А где дрова берут? — спросила Аня.

— Конвой велит каждой, кто на лесоповале работает, по полешку в зону тащить. Всю ночь огонь полыхает. Утром ног не поволокут кострожеги.

— Их не освободят завтра от работы? — спросила Елена Артемьевна.

— Должны бы вроде, — вслух предположила Аня.

— Какое там... — безнадежно махнула рукой Ефросинья, — по очереди из каждого барака берут.

— И часто очередь приходит? — голос Елены Артемьевны дрогнул и она с силой закусила нижнюю губу.

— Кому как. Начальство с вечера назначает. Невзлюбят кого — через день посылают. Меня за три месяца раз двадцать посылали. А баптисток — трое их в нашем бараке — вторую неделю без смены шлют. Конвой строгий тут, вологодский.

Нам одна женщина в вагоне рассказывала, когда еще нас сюда этапом везли, не знаю правда, не знаю нет, что перед тем, как вести на работу, конвой говорит: «Вологодский кон вой шутить не любит: бежать будешь — стрелять будем, пуля не догонит — пса спущу, пес не догонит, сам разуюсь, но догоню», — матушка Ефросинья невесело улыбнулась.

— Врали они, поди, — с надеждой спросила Аня.

— Завтра сами всего насмотритесь. Устала я. Ни свет ни заря поднимут, — Ефросинья судорожно зевнула, свернулась калачиком, положила голову на руки и закрыла глаза.

— Ты спишь? — услышала Рита голос Елены Артемьевны.

— Не замайте ее, пускай отдохнет, — прошептала Аня.

Рита погрузилась в глубокий сон. Ей приснилась школа.

Риту вызвала к доске учительница, нарисовала букву «Г» и спросила: «Какое самое дорогое для человека слово начина ется на букву «Г»?

— Груши, — наивно ответила Рита. Класс грохнул смехом.

Учительница покраснела, гневно сверкнула глазами и голос ее задрожал от обиды.

— Ты очень плохая ученица, Воробьева. Самое дорогое для советских людей — Грузия. Кем гордится Грузия?

175

То ли Рита не расслышала хорошенько вопроса, то ли она плохо поняла разницу между словами кем и чем, а может, не подумала перед тем, как ответить.

— Чаем! — смело выпалила Рита.

— Гением гордится Грузия, — учительница негодующе за шипела. — Вот почему слово Грузия начинается с буквы «Г».

Это первая буква и в слове... ну-ну, Воробьева...

— Говнюк, — крикнул мальчишеский голос.

— Гений, — ничуть не удивившись, поправила учитель ница. — Какое слово начинается на букву «В»?