Я вам любви не обещаю

В передней оказалось довольно темно. Дворецкий в потёртой ливрее встретил их, держа в руках одну единственную керосиновую лампу. Видно было, что хозяин экономит не только на прислуге, но и на освещении.

— Ваше сиятельство, — низко поклонился княгине слуга, — поставив лампу на столик для визиток и помогая ей раздеться.

— Ну, и где же хозяин твой, голубчик? — проворчала Елизавета Петровна, снимая салоп. — Столь немощен стал, что и встретить родню не желает, как подобает?

— Обижаете, ma chère cousine (моя дорогая кузина), — послышался глухой мужской голос.

Из темноты в неяркий круг света, отбрасываемый керосиновой лампой, выступил невысокий худощавый человек. Верочка едва не вскрикнула, взглянув на того, кого княгиня прочила ей в супруги. Князь Одинцов выглядел старше своих лет. Вид он имел не вполне здоровый, скорее даже измождённый. Взгляд блекло-голубых глаз с любопытством скользнул по девушке и обратился к княгине. Тонкие губы сложились в некое подобие улыбки более напоминавшей оскал. Волосы его и в молодости, не бывшие густыми, нынче и вовсе стали редкими и уже не скрывали обширной лысины на голове, свисая с висков неопрятными седыми прядями.

Вера насилу удержалась от того, чтобы перекреститься, глядя на князя.

— Ну, здравствуй Иван Павлович, — улыбнулась княгиня. — Примешь? Али нам ещё где пристанища поискать?

— Полно, Елизавета Петровна, — предлагая родственнице руку, отвечал Одинцов. — Позвольте вас сопроводить, а компаньонку вашу разместят, я уж распорядился.

Кивнув Верочке, княгиня удалилась вместе со своим родственником, оставив девушку на попечение прислуги. Комната, куда проводили девушку была очень маленькой и находилась на самом верхнем третьем этаже. Впрочем, Верочку нынче устроила бы любая, было бы, где голову преклонить, так она устала с дальней дороги. Да и первое знакомство с князем Одинцовым произвело на неё весьма обескуражившее впечатление. Думать о том, что он станет её мужем и вовсе не хотелось. Вскоре пришла горничная, принесла ведро тёплой воды. Пройдя в уборную, Вера умылась, а когда вернулась в спальню, обнаружила на столе поднос с весьма скромным ужином.

Вера ничуть не обиделась на то, что её не пригласили к трапезе. Менее всего она желала бы вновь встретиться с хозяином дома. К тому же она была уверенна, что княгиня и не пожелала бы, чтобы она присутствовала, ведь ей предстояло обсудить с родственником весьма деликатный вопрос.

Одинцова снедало любопытство. В своём письме княгиня писала, что желала поправить здоровье на целебных водах Пятигорска, но зная свою родственницу, Иван Павлович был уверен, что та предпочла бы поехать в Баден или Карлсбад, но никак не в Пятигорск, тем более зимой. Стало быть, её привело сюда отнюдь не пошатнувшееся здоровье. Елизавете Петровне зачем-то понадобился он сам. Вот уж две седмицы он гадал о том, что всё же понадобилось старухе Уваровой, и не находил ответа. Ему было известно о смерти Николая Васильевича из газет, что доходили сюда из столицы, и тогда тем более непонятным становилось желание княгини уехать, даже не отметив положенные сорок дней со дня кончины сына.

— Соболезную вашему горю, — тихо заметил Одинцов, когда они остались с Елизаветой Петровной вдвоём за столом в трапезной.

— Это одна из причин, по которой я здесь, — ответила княгиня.

— Да, вы писали, что ваше здоровье пошатнулось, и доктора рекомендовали вам поехать на воды, — отозвался Иван Павлович.

— Вы успели разглядеть Верочку? — поинтересовалась Уварова, неожиданно меняя тему разговора.

— Вашу компаньонку? — удивлённо переспросил Одинцов.

— Буду с вами откровенна, — вздохнула княгиня. — Верочка не моя компаньонка. Она моя внучка, дочь Николя и Анны.

Одинцов едва не поперхнулся вином.

— Но ведь Аннет скончалась, когда Николя был в Тифлисе. И насколько я помню, детей у них не было.

— Так принято считать. Я устроила те похороны. Вы должны помнить, сколь сильно я была разочарована выбором Николя. Я заставила Анну уехать, а она промолчала, что ждёт ребёнка. Все это время она жила в Никольске под именем madame Воробьёвой и скончалась только летом прошлого года.

— Занятная история, Елизавета Петровна. Вполне в вашем духе, — криво усмехнулся Одинцов. — Но от меня-то вы чего желаете?

— Вера — единственная законная наследница Уваровых, и я желаю, чтобы сей факт никогда не стал достоянием общественности, — сурово отозвалась княгиня. — Потому я желаю, чтобы вы обвенчались с ней…

— Я!? — не сдержался Одницов. — Но помилуйте, Елизавета Петровна, голубушка. Какой с меня жених?

— За внучкой я дам хорошее приданое, — перебила его Уварова. — Я переписала завещание. Нынче вы, Иван Павлович, мой единственный наследник, при условии женитьбы конечно. Не знаю, сколько ещё мне на земле отмеряно, но до своей смерти я буду выплачивать вам весьма щедрое содержание. Вы ведь получали бумаги от моего поверенного?

— Так вот, где собака порылась, — усмехнулся Одинцов. — А я-то все гадал о причинах столь невиданной щедрости! А что внучка ваша — порченная, стало быть, девица? — пристально глядя в глаза княгине, поинтересовался он.