Я вам не ведьма

Военный, или кто он там на самом деле, выразительно глянул на кошелек Акселя. Не моргнув глазом, сероглазый отдал почти все, что принес. Рискованно! Вдруг Шрам аферист? Мы ничего о нем не знаем, даже настоящего имени. Открыла и сразу закрыла рот. Не отсвечивай, Катя, иначе под предлогом «баба влезла» Шрам откажется от работы и не вернет задаток. Тогда вечернее рандеву с герцогом тебе покажется цветочками, а предложение нарожать Акселю дюжину детишек за пятилетку – манной небесной. Сероглазый прямо здесь тебя на кусочки разделает и велит поджарить. У него как раз колбаски закончились.

Уже поднявшись с места, Шрам мимоходом заметил:

– Полагаю, вас заинтересуют наши дружеские посиделки. Карты, выпивка – все такое. Лучшие люди Ковена. Если захотите присоединиться, жду в чертак на закате солнца на Старой дороге возле Висельного дерева.

Аксель неопределенно повел плечами. Мол, подумает. Но я-то видела, как загорелись его глаза. Подозреваю, речь шла о заседании некого тайного общества.

Хм, а ведь за думами все съела и не заметила. Вроде, только полная тарелка была – и вот уже пустая.

* * *

Аксель вернулся домой чрезвычайно возбужденным. Он расхаживал по кабинету из угла в угол, то хмурился, то улыбался. Я терпеливо ждала объяснений и, чтобы не терять времени даром, занялась проверкой текущих счетов. Увы, с доходами было не густо: скандал в храме и кратковременное тюремное заключение дали о себе знать. Но раз Акселя освободили, пригласили отужинать за одним столом с герцогом и герцогиней, клиентов вскоре прибавится.

– Грядут перемены, Катя, большие перемены! – Сероглазый наконец опустился в кресло. – Не знаю, к лучшему или худшему, но они давно назревали. Если Гарольд доберется до места главы Ковена…

Аксель не договорил и крепко сжал кулаки.

– К счастью, не все маги ценят деньги и боятся шпионов Гарольда.

– Речь о собрании у Старой дороги? – догадалась я.

Вот те и наемник! С виду головорез, а на поверку?..

Сероглазый кивнул и приложил палец к губам:

– Никаких вопросов, молчи!

Однако один единственный вопрос я таки задала. Помнится, когда мы только познакомились, Аксель вскользь обмолвился, что мог бы председательствовать в Ковене. А теперь? Сероглазый ответил уклончиво и посоветовал заняться подбором прислуги. Мол, в доме грязь несусветная, еда дрянная, займись, женщина! Но я успела неплохо изучить Акселя, поняла, он рассчитывал на нечто большее, чем возиться с попаданками, то есть метил на пост председателя того самого Ковена.

Когда я спускалась по лестнице, гадая, где местные берут прислугу, в дверь постучали. На мгновение кольнуло сердце. Вдруг это за Акселем? Нас выследили и пришли арестовать. Переборов страх, открыла. На пороге действительно стоял офицер, и ему действительно требовался Аксель по некому срочному делу. Однако явился он один, хватать меня за руки не спешил, и я проводила гостя наверх.

Замерев в коридоре, напряженно прислушивалась. Все ждала криков, ругани, грохота, но пока из кабинета доносились лишь приглушенные спокойные голоса. Рискнув вызвать неудовольствие Акселя, прильнула к замочной скважине и с облегчением выдохнула. Вот и денежки пришли! Офицер принес Акселю некую вещь и просил заговорить. С чистым сердцем оставила его улаживать детали сделки и, одевшись солиднее, отправилась обходить едальни и постоялые дворы. Если где и сыщется прислуга, то там. Не просить же герцогиню порекомендовать мне кухарку!

Удача улыбнулась мне на рынке. Там хватало разного рода заведений и разного же рода публики: пьяниц, нищих, мелких воришек, наемников, добропорядочных горожан. Все смешалось в одном пестром котле. К полудню, правда, толпа поредела. Лоточники сворачивали торговлю, лавочники убирали временные прилавки, подсчитывали выручку. Только несколько захудалых рыбин валялись на холстине, притягивая мух, да бойко шла торговля сидром. Само собой, вместе с покупателями пропали карманники. Что толку топтать мостовую, если кошельки разошлись? Вся эта шушера осела по кабачкам, пропивая нечестно заработанное. Но меня интересовали не питейные заведения, а торговки. Случалось, в город отправляли женщин, чтобы сбыть сало, мясо, птицу. Местный слабый пол при необходимости даже бочки ворочал – крестьян сызмальства приучали к физическому труду. Но чаще всего, конечно, женщины торговали цветами и разными поделками.

Так уж вышло, что ее я заметила сразу. Обратила внимание на шустрые руки, завертывающие кулечки с жареными орешками. Стоило угощение по местным меркам копейки, только вот чтобы набрать лещины, приходилось вдоволь попотеть. Девушка умудрялась не только торговать, но и присматривать за маленьким ребенком. Он все норовил вырваться, тянул ручонки к орешкам. Мать или сестра, тут сложно понять, покрикивала на него, одергивала.

Подойдя ближе, я убедилась, что орехи лишь приработок. Руки девушки, столь же юной, как подавальщица из трактира, загрубели и покрылись мозолями. Кто она? Прачка? Возможно. Одета плохо, заплата на заплате. «Аксель такую замарашку в дом не пустит», – промелькнуло в голове, но я решила попробовать.